стал. Репутация вещь такая – один раз дал слабину, и все, ушла к другому. Еще и страдальцы решили подождать, пока мы не уйдем, чтобы обсудить свои дальнейшие планы в приватной обстановке. Вероятность того, что им помешают на комендантском этаже, была столь ничтожна, что они могли себе позволить кричать: все десятой дорогой обходили опасную зону общежития.
Дверь открыла я. Руки Маркуса подрагивали. Совесть у парня была нечиста, но поведать о своем грехе он уже не успевал. Неужели это все из-за простого полотенца? Или сдачу чего он успел просрочить?
– Отвар почти заварился, – обрадовал нас Савелиус, едва парень решился и переступил порог. – О, господин Флей, рад вас видеть. Не хотите объяснить, когда уже вернете казенную собственность?
– Завтра, – сник с лица парень и обвинительно взглянул на меня. – С утра… – добавил Маркус, сглотнув. – На рассвете.
– Можете не торопиться, – отмахнулся комендант. – Это такая ерунда! – И когда парень выдохнул с облегчением, добавил: – Подождет до послезавтра. Я буду в общежитии в обед, с двенадцати до часу. Лучше будет, если вы успеете.
О возможных карах мужчина решил умолчать, чтобы не портить себе настроение перед полдником воспоминаний. Я набрала в грудь побольше воздуха и начала рассказывать все, что знала о семействе Порх и их судьбе за последние сто пятьдесят лет. Именно тогда состоялась первая и единственная встреча подрастающего эльфо-гномьего мастера со своими бабушкой и дедушкой. Невесту семья не приняла, поэтому молодая чета Порхов не смогла вернуться в родное царство даже спустя многие годы после скандала. Об эльфийке, разумеется, в гномьих преданиях не было сказано и слова.
Еще никогда я не была так выжата. Савелиус Порх оказался истинным гномом. В дотошности ему не было равных. Эльфийское же терпение позволяло снова и снова задавать неприятные вопросы, даже не задумываясь о том, насколько удобно собеседнику на них отвечать. От меня потребовали абсолютно все доступные сведения. Особое внимание молодой Порх уделял домашней обстановке. Как эльф какой-то! Обивка мебели интересовала его больше, чем банковский процент от накоплений или завещание стариков. От этих сведений он отмахнулся как от чепухи какой-то! И это гном?!
Пытка кончилась лишь с наступлением сумерек, когда у мастера закончился рабочий день. Ровно в шесть часов, едва секундная стрелка минула нулевую отметку, мужчина поднялся и направился к шкафу. На нас он внимания не обращал. Маркус, вынужденный слушать биографию семейства коменданта, тихо страдал. Спать ему не позволял выпитый бодрящий настой за авторством самого хозяина кабинета.
– Мастер Порх! – напомнила о своем присутствии я. – Мы так и не оформили мое заселение.
– А? – удивился гном, как будто о цели моего визита он не был осведомлен заранее. – Ах да. Комната?
– Двести четырнадцать, – напомнила я, поднимаясь и пихая Маркуса вбок, чтобы не отставал.
– Да, идемте, – рассеянно откликнулся гном и сделал шаг за порог.
– А ключи? – Возвращаться на десятый
