дом моей бабули, в микрорайоне «Орбита». Уже не помню, каким образом, но мы с ним созвонились, и он пригласил меня в гости.
В условленный день и час постучался в калитку дома на окраине Алма-Аты. Дверь растворилась, и я оказался в большом, ухоженном и благоухающем саду. Под сенью чинары накрыт стол. За ним сидело множество народа, украдкой бросавших на меня любопытные взгляды. Юра встретил гостя как радушный хозяин.
Меня, как знатного гостя, аспиранта из Москвы, провели и усадили на почетное место. Здесь надо сказать несколько слов о матримональном положении моего друга в то время. Подробностей я не знаю, но из его рассказов понял, что был он женат на дунганке по имени Аня. Собственно, Аня – это русскоязычный эквивалент имени, который я не мог ни произнести, не тем более запомнить.
Дунгане, китайцы-мусульмане, это совсем не хилый народец, порядка шести миллионов человек, близкородственный людям хуэй, коренному населению Нинсяхуэйской автономной области Китая. Предки дунган, в основном выходцы из различных районов Северного Китая, главным образом из провинций Шэньси, Ганьсу, а также из Синьцзяна и Маньчжурии, в разное время переселялись на территорию России.
Мои новые знакомые, дунули в СССР из КНР во времена всепожирающей «Культурной революции» Председателя Мао. Люди серьезные, трудолюбивые и осмысленные нашли здесь свою нишу, имели плантации лука, были людьми обеспеченными и преуспевающими. Забегая вперед, скажу, что во времена перестройки они опять рванули от смуты, хаоса и неразберихи на свою историческую родину в Китай.
За столом почувствовал себя в центре всеобщего внимания. Подали наивкуснейшую дунганскую лапшу и приборы к ней, китайские двухцветные палочки. Я взял в руки эти предметы и сразу понял, это элемент шоу – «Европейский варвар в Поднебесной».
Окружающие меня персоны с наслаждением поглощали яство. Поковырял кушанье, и, поняв, что уйду голодным, сказал: «Дорогие друзья, неужели в этом прекрасном, богатом и гостеприимном доме не найдется хотя бы одной вилки для европейского человека, ненароком попавшего сюда». Вилка, конечно же, нашлась. После этого я смог по достоинству оценить прелести национальной кухни Срединной Империи.
Было очень вкусно. Однако стол был сугубо правоверный. На нем отсутствовал даже намек, на какой-либо алкоголь. Минут через пятнадцать, мой друг Юра, начал мимикой подавать мне некие неясные сигналы. После чего с томностью в голосе сказал, мол, пойдем, посмотрим наш розарий, редчайшие экземпляры там имеются. Я несколько удивился, но из вежливости поднялся и нехотя пошел от стола, заставленного едой.
К нашей компании присоединились еще три – четыре человека молодежи. Завернув за угол какой-то постройки, мы скрылись от основного люда. Там, в укромном уголке, из потаенного шкафчика были извлечены аккуратные стопочки, несколько бутылок водочки и легкая закуска. С воодушевлением подняв бокалы и под тосты о нерушимой дружбе и даже братстве, компания пропустила пару-тройку рюмашек. Розарий
