силы свои свежие побеги. С утробным рычанием выскочили со всех сторон Скалдайские ядозубы, шерсть на их загривках засверкала, как лик необузданного Ярила, предвещая будущую участь.
– И что теперь?! Их же дюжина?! – кричала, исходя на плач Илия.
– Держаться всем вместе, коли Белбогу угодна наша смерть, примем её стойко, а нет, выстоим и против этой чуждой силы! – громогласил Свят, прижимая к себе суженную.
Звери ощерились, готовые к пиршеству, чувствуя биения сердец жертв, зажатых в сети смерти. Яркий свет вырвался из-под земли, разделился на сотни лилово-алых лучей, ударив в глаза ядозубов. Свет разнёсся по крови, и достигнув сердец хищников, взорвал их неведомой силой, забрав души павших животных в тайные земли. Не успели Скалдайские твари сделать и рывка, как рухнули на землю, захлебнувшись кровавой пеной. Свят приоткрыл рот от удивления, не успели влахи принять, возможно, последний свой бой, а противники уже полегли, застелив своими телами всю окрестную землю.
– Дух, кто нам помог? Чья власть могла породить такую силу? – спросил удивлённый Светозорь.
– Все двенадцать, как подрубленные! – усмехнулся Зар.
– Знал бы, поведал бы, юные избранники, – с толикой нескрываемого удивления молвил дух, – Ни одному духу не под силу совершить такое светопреставление, это похоже на проделки Божественной силы, удивляет меня, и что яркий слепящий свет нисходил из недр земли, а не с заоблачных небесных вершин.
– Так ты думаешь, что Боги или Бог решили нам помочь и протянули свои длани в направление нашей стороны, – проведя по изувеченной руке, молвил Зар.
– Я думаю, что нет, точнее я даже не знаю, что и думать, – почти шепча сказал Ведом.
– А что за звери на нас напали и почему, дух, тебя это так удивило? – поцеловав Светозоря, молвила дева.
– Скалдайские ядозубы! Эти твари не живут в этом Мире, их местообитание Прибрежные земли Тёмного Мира и главное, как они сюда попали?! Кто-то явно строит козни на вашем пути, влахи.
Светило прорезало пурпур облаков, играя медью в ручейках, грея свои разбрызганные лучи, обещая тёплый и благостный день. Там в бескрайности сердца, в сердцевине ржавого солнца, был скрыт зрачок, раскалённый добела, наблюдавший за путниками с недостижимой человеческому глазу вершины.
Дабы подбодрить спутников и залечить раны их пламенных душ, Илия запела песню, песню, что поили родники внутренней свободы, бьющие в её, вспененном любовью, сердце.
Ах ты, поле моё, поле чистое,
Ты раздолье моё широкое!
Ах ты всем, поле, изукрашено,
И ты травушкой и муравушкой,
Ты цветочками-василёчками;
Ты одним, поле, обесчещено:
Посреди тебя, поля чистова,
Вырастал тут част ракитов куст,
Что на кусточке, на ракитовом,
Как сидит тут млад сизой орёл,
В когтях держит чёрна ворона,
Он точил кровь на сыру
