это хорошо!!
Самокритичный поэт, смущаясь, пожал плечами.
– А не хотели бы, вы, служить императору?? Работая в канцелярии?
– Я не думал над этим вопросом. Но, предложение заманчивое!!
– А как вас зовут?
– Приск, – коротко ответил самокритичный поэт.
– Я вас запомнил, – начальник канцелярии улыбнулся. – Желаю, чтобы ваши работы понравились зрителям, а вы сделали правильный выбор из иллюстраций?.. И не только?..
– Спасибо, – поблагодарил Приск и удалился.
– А говорят в империи нет талантливых римлян, – обратился он к Аспару, но вспомнив, что обидчивый друг иноземного происхождения – решил, не продолжать своей восхваляющей мысли.
Глава 4
Конунг остаётся верен себе
С каждым, очередным добавлением кубка вина, голова Хальва – все больше и больше давала крен. Он принялся икать.
– А, что с твоим приятелем? – поинтересовался басилевс.
– А?.. – не зная, что ответить Локки задумался.
– Он просто не отёсан… Но, даже, если ты не отёсан и глуп? – многозначительно подтвердил «Пройдоха, покачивая указательным пальцем. – Но, стоит тебе, только напиться, и глупости твоей, вроде, как бы и не бывало! Вот, он и ходит – весь пир, точно рехнутый.
Ирвинг продолжал икать, пьяно кивая головой и не понимая, что происходит вокруг.
– Истина в вине, а здоровье в воде, – Локки попытался оправдать пьяные выходки приятеля. – У северных народов нет иммунитета на алкоголь – вот, он и напивается в мгновение ока. Это у него уже четвертое беспамятство за сегодня.
«Пройдоха» подошел к нему и не заметно вдарил под дых – Ирвиг замер, икота прекратилась.
– Расскажи какой-нибудь забавный случай из своей жизни или анекдот, – незаметно для окружающих прошептал ему Локки.
Высокий и нескладный, с обычным простоватым лицом, Ирвинг больше напоминал деревенщину, нежели князя. Пьяно покачиваясь, конунг подошёл к императору и сказал:
– Локки просил меня рассказать забавный случай из моей жизни.
– Браво! – император счел нужным поддержать Хальва. – Анекдот от двора – друга моего приятеля!! Хальфа Ирвинга!! Господа!..
Свита, окружающая басилевса и все – кто был, неподалеку поспешили на зов императора.
– Хальва!.. – уточнил Ирвинг.
– Прошу прощения! Хальва Ирвинга! – поправил себя император. – Мне при знакомстве послышалось именно так. Извиняюсь.
В грубоватой, веской манере, присущей горьким пьяницам, конунг начал без малейшего возбуждения. Долгое время затворничества сказалось на его речи – она плавала, смысл его слов, трудно улавливался, но он продолжал…
– Ходят по двору две утки. Одна говорит:
– Кря! Кря! – Вторая ей в ответ:
– Кря! Кря! – Первая:
– Ты, что за мной повторяешь? Или дразнишься?..
