пришлось идти на работу. Лишний раз Антон убедился в справедливости поговорки: человек предполагает, Бог располагает. Появился срочный заказ на утепление наружных стен сразу целого этажа и Антон до конца недели провисел в люльке на высоте девятого этажа. Вдобавок всю неделю шли проливные дожди, работать пришлось на холодном ветру, под непрекращающимся водопадом. Лишь в понедельник, после обеда он явился в свою «хату» словно выжатый лимон. Звук падения бесчувственного тела на диван возвестил о том, что трудовая неделя закончилась, наступило время отдыха.
Ранним утром, когда на городские улицы выползают первые троллейбусы, заспанные таксисты с ночной смены разъезжаются по домам, а у дворников в разгаре рабочий день, Антон Косицын вышел на улицу в прекрасном настроении. Всю предыдущую неделю он пахал, как вол. Зато теперь в кармане приятно шуршит дежурная полутысяча, кредитка пополнилась приличной суммой и можно не беспокоиться о более-менее отдаленном будущем – примерно десять дней. Начальник обещает новый заказ. Антон извлекает на свет Божий свою гордость – «навороченный» смарт и блютузные наушники. Всегда раздражало, что слушать музыку можно только через проводные «уши». Висит что-то, цепляется и вообще вид дурацкий. Антон надевает солнцезащитные очки типа police, устраивает «уши» как надо, врубает AC\DC. Старую одежку, в которой прошлый раз был бит и опозорен, выбросил. Сегодня на нем новые Lee Straus, черная майка и найковские кроссовки с подсветкой. Класс!
До хаты Дарьи десять минут хода, но, блин, в гору! Вообще, старые киевские кладбища почему-то расположены в основном на холмах. Ладно, под вопли Брайана Джонсона дорога покажется легкой! Немного пропетляв, Антон вышел к знакомому домику под синей крышей. Розовая штукатурка слега потемнела от росы, на подсохших участках греются мухи, окна, как всегда, плотно занавешены. Глухо стукнула калитка, кроссовки мягко ступают по утоптанной до каменной твердости дорожке. Звонка нет, Антон стучит в дверь. Никто не отозвался и Антон, поколебавшись секунду, толкает створку. Минует полутемный коридор. В гостиной пусто, но из второй комнаты, где расположена мастерская, доносятся неясные звуки – какие-то шорохи, стук и бормотание. В доме устойчиво пахнет табачным дымом, водкой и разлагающимся трупом – именно так воняет сваренный по особому рецепту столярный клей. На всякий случай Антон оглядывается на входную дверь, затем набирает полную грудь воздуха и негромко произносит:
– Эй! Есть кто дома?
Шум в мастерской не прекращается. Антон кашляет, потом топает ногой. Поняв, что выглядит полным идиотом, решительным шагом пересекает гостиную, отодвигает занавесь. В полутемной мастерской раскорячился треножник с загрунтованным холстом. На подставке лежат кисти, тюбики с краской. Возле холста пританцовывает Дарья, невнятно бормочет и размахивает руками. Выражение лица постоянно меняется, словно девушка выполняет упражнения
