Крис, я и сейчас в галерее. Я всегда буду там… в его мире. Это… Это и мой мир. Может, ты думаешь, что я схожу с ума, но я чувствую: то, что изображено на картинах Торнтона, всегда было во мне… Всегда было во мне! Просто раньше я не догадывался об этом. Даже представить себе не мог.
– Всегда?! В тебе?! Дэн?! Да ты попал в ловушку! Это какая-то психическая ловушка. Тебя зацепила какая-нибудь мелкая, незаметная деталь, о которой ты, скорее всего… нет, о которой ты, точно, не догадываешься. Может быть, это запах духов смотрительницы галереи. И точно такими же духами пользовалась твоя мама в то время, когда ты впитывал мир, лёжа в детской кроватке. Теперь этот зал, это пространство (даже не важно, чем оно заполнено: Торнтоном или одной благоухающей смотрительницей), воспринимается тобой как твоя колыбель.
– Остановись, Крис, – прервал её Дэниел. – Я не дурак, и не надо меня лечить психоанализом. Я больше всего боялся, что ты не поверишь мне.
– Почему, не поверишь? Я верю! И хочу помочь тебе освободиться…
– А я хочу понять…
– Что понять?! Эти виды изнутри? Но что это? Внутрь чего я должна забраться, чтобы увидеть это? Может быть, в собственные кишки? Мне это неинтересно, и я отказываюсь понимать подобное… «Гильотина. Вид изнутри»! Какая изысканность!
– Это же образ, Крис!.. Садись, пожалуйста, на диван, – предложил Дэниел, когда они вошли в гостиную.
Он придвинул журнальный столик так, чтобы было удобно смотреть материалы, которые обещала принести Кристин. Кристин не успокаивалась.
– Образ? А ты знаешь, как Торнтон ушёл из жизни? За несколько месяцев до своей смерти он заказал гильотину, настоящую гильотину (не какой-нибудь там макет), для того, чтобы писать с неё, так сказать, портрет. А потом устроил для неё… а может быть, для себя, вид изнутри.
– Подожди-подожди. Так он убил себя?! Выходит, он знал, что убьёт себя. Писал картину и знал. Может… он видел?.. Может, на полотнах его видения?.. Жаль… Теперь с ним не встретишься и не поговоришь…
Кристин заметила, что Дэниел сник и ушёл в себя. Она не стала нарушать молчание – лишь смотрела на него и жалела его. И в то же время была раздосадована тем, что всё как-то изменилось: и с Дэном что-то не так, и она не может ничего поделать с этим, и оставалось только плыть по течению.
– Крис, что ты говорила насчёт наследника Торнтона?
– Торнтон завещал все свои картины Тимоти Бейлу, и теперь он ездит с выставкой по стране и, судя по тебе, небезуспешно. Больше об этом человеке ничего примечательного. Кстати, из-за этого завещания старший брат Торнтона не пришёл на его похороны.
– Можно понять.
– Особенно, если принять во внимание, что его дом (как пишут, довольно дорогой дом) и всё имущество тоже перешли Бейлу.
– Странно.
– Торнтон вообще был странный человек: затворник, собственной семьёй не обзавёлся (в отличие от Бейла, у которого есть жена и дочь), с братом никаких отношений не поддерживал. Порвал с ним после экспедиции
