в последнюю секунду. На экране высветилось «1774–2190» – и всё пропало.
Купец Василий Сыпкин, солидный благообразный мужчина в цвете лет, с окладистой пепельно-русой бородой и жёстким взглядом серых глаз, был серьёзно озабочен последними новостями. Восставшие под предводительством народного царя Емельки Гачёва отняли у многих рядинских купцов мельницы, разрушили церкви, воруют и режут скот, сотворили великую смуту в Румыше. «Эта голодная и ожесточённая орда растекается по окрестностям, как лава, – мрачно думал Василий, – нужно остановить Гачёва, иначе вся жизнь прахом пойдёт». Неожиданно его мысли прервал какой-то неясный шум, доносившийся из сеней. Через мгновение на пороге явился отец Илия, настоятель маленькой церкви Спаса на Горе.
– Благословен дом твой, Василий, – торжественно приветствовал степенный, тщедушного вида отец Илия.
– Твоими молитвами, батюшка, – поднимаясь со скамьи и низко кланяясь, ответствовал хозяин.
– Проходи, отдохни с дороги, путь, чаю, трудный. Эй, Парашка, неси квасу, щей да каши, да попроворней! – прикрикнул Василий, входя в привычную роль. – Откуда путь держишь, отец Илия?
– Со святых мест, – охотно откликнулся священник, – пока отсутствовал, пришла беда нежданная-незваная. Ну да Господь смилостивится, не допустит.
В этот момент вошла Парашка, проворно расставила на столе кушанья и на миг застыла, беззастенчиво разглядывая большой серебряный крест гостя.
– Ну, пошла-пошла, чего стала, разинувши рот! Твоё бабье дело за порогом. Василий сверкнул стальными глазами на Парашку, и она тотчас удалилась.
– Благослови пищу нашу, – отец Илия размашисто перекрестился на образ в красном углу. Лик Богородицы осветился прозрачным светом, словно ответствуя и благословляя. Пока ели, молчали. Покончив с угощением, отец Илия сотворил молитву и сказал:
– Чую, есть у тебя ко мне разговор.
Василий не стал медлить с ответом:
– Боюсь я, разбойник Емелька Гачёв вознамерился к Рядину продвигаться, пожжёт и разорит всё на пути. Он в Румыше станом стоит. Может, и к тебе вскоре пожалует, так ты его встреть и благослови ради святого дела. Мы же, люди торговые, соединимся и побьём супостата окаянного. И тебя вовек в молитвах своих не забудем и в милостях не оставим.
– Что же ты, хитреца и разбойника обмануть хочешь? Будет мне позволение свыше, сделаю, как ты просишь. Спаси Господь за хлеб-соль, выдвинусь, покуда светло ещё.
Василий проводил отца Илию до ворот, дал ему припасов и велел конюху Степану отвезти батюшку до Горы. В молчании они простились.
Стояла тягостная июльская жара. Рядинский воевода, наслушавшись печальных вестей, решился тайно покинуть город. Ночью, разбудив жену и еле угомонив заплаканных детей, он вместе со своим секретарём спешно
