взвесил мешочки и с удовлетворением решил про себя, что содержимого их хватит на свершение задуманного дела. Он запер сундук, тщательно закрыл кладовую, быстрым шагом направился в покои, отдал короткие приказания жене, сотворил молитву и вышел вон из дома. Его путь лежал к церкви. Вскоре переговорив со священником о деле и получив его благословение, он предпринял поездку в Нижгород. Вернувшись, наняв столяров, плотников и рубщиков, дал им поручения. Работа закипела. К месту строительства начали подвозить массивные брёвна и кирпич. Сотни людей работали без устали от зари до зари. Каждый день, едва начинало заниматься утро, Алексей приходил к месту возведения величественного храма. Лишь однажды привычный уклад был нарушен.
Дар поднял уставшие глаза от бумаги, взглянул сначала на небо, а потом огляделся кругом. Некогда безлюдная равнина словно очнулась от долгого тяжёлого сна. Она покрылась мелкой зелёной травкой, изредка звенящую тишину нарушал шелест стрекоз. Дар снова углубился в чтение. Хрупкая пожелтевшая бумага слегка похрустывала, строки, тщательно выведенные дьячком, гласили: «Церковь сия возведена по благословению нижгородского архиепископа Адмаскина …в благодарность Господу Богу за прекращение голода, три года до начатия сей церкви свирепствовавшего около Рядина и доведшего его жителей до крайнего истощения… окончена им вчерне».
– Как правдивы и точны летописи, – подумал Дар, – они как зеркало времени.
Сумерки наступили неожиданно. По стёклам огромных книжных шкафов поползли зловещие тени, усиливая дремавшую доселе тревогу. Николай Ланцев включил лампу. Тёплый зелёный свет мягко осветил задумчивое лицо. Николай снял очки, потёр уставшие глаза и глубоко задумался, глядя на фотографический портрет, стоящий на столе. «Как же тяжело без тебя, Люба. Не будет теперь прежней радости и счастья. Не с кем поделиться сокровенным. Люба, голубушка, не сумел я тебя уберечь!» Свет лампы, соединившись с тенью сумерек, «выхватил» тонкое женское лицо с огромными грустными глазами, непокорные волосы задорно торчали в разные стороны. Затаённая грусть делала и без того хрупкий облик печальным. Звенящим камертоном в голове Николая вновь зазвучали последние слова: «Береги деток, Николенька. Помни обо мне». Николай с трудом оторвал взгляд от портрета и снова погрузился в изучение отчётов управляющих, донесения приказчиков, сметы расходов.
Торговый дом «Братья Ланцевы» имел миллионные обороты. Производство было крупнейшим: земли, два сельскохозяйственных хутора, пристани, пароходы, винокуренный, маслобойный и олифоварочный заводы, питейные заведения, трактиры. Всё это отнимало много сил и времени. Николай редко бывал дома, постоянные разъезды и участие в общественной жизни практически не оставляли времени на личные дела. Он знал, что население страдает тяжёлой глазной болезнью, что денег на строительство новой больницы земское
