могла легко нагадать счастье, любовь на сегодня, удачу в делах, и даже смерть врага – всё, чего ни пожелает клиент. Обманутые гадалкой и её товаром, неизменно становились счастливей…
– Это, милая, был мэрагель, – повторила цыганка, приглашая девушку удобней устраиваться на подушках. Она взяла карты с серебряного подноса и вопросительно подняла бровь, перетасовывая колоду. Девушка, молча, кивнула и оглянулась, как заговорщик. Мягко приземлившись на подушки, она охнула от удовольствия. Ей здесь всё очень нравилось. Её рука касалась нежного шёлка цветных платков, от которых в душе просыпалась нежность. Она трогала длинные павлиньи перья, и у неё менялась осанка. Теперь она с опаской гладила шкуру огромной кошки.
– Я вспомнила этого человека! – сказала девушка, принимая от цыганки финик и открывая стороннему взору лицо. – В месяце ияр он подстрекал народ к бунту.
– И я его помню, – сказала цыганка. – Но его и тогда не стали ловить, а только сделали вид. Знаешь, сегодня он пытался проникнуть в крепость. Прикинулся хворым, и стал в очередь в гарнизонный дом больных. Кто-то из стражи его признал, так он, видишь, как быстро исцелился.
– А почему его не стали ловить?
– Наверное, пожалели. Да и то, кому он нужен? Он ведь этим промыслом всю свою семью кормит.
– Ну что? – встрепенулась Зара, – тебе нравится здесь?
– Очень! – искренне ответила девушка и облизала сладкие после финика пальцы. Потом она решительно взглянула в глаза цыганки и, набравшись смелости, сказала:
– Мне бы поворожить.
Зара понимающе кивнула, снова перетасовала карты и даже дала притронуться к ним, но не разложила, а сказала:
– Ручку бы надо позолотить. Перед раскладом.
Девушка вынула из уха серьгу и протянула гадалке:
– Вот, – сказала она.
Зара осмотрела мастерскую работу, и залюбовалась.
– Не жалко? – спросила она. – Вещь красивая, дорогая.
– Бери! – с решимостью, полной воли, сказала девушка. – А верно всё скажешь, вторую отдам.
– Откуда серьги, милая? – бровь Зары снова вопросительно взлетела.
– Серьги мои! – сказала девушка, решительно поднимаясь с подушек, покрывшись пунцовыми пятнами. – Мне их дед смастерил!
– Ну, конечно! – рассмеялась Зара, возвращая серьгу. – Ты – Ребекка. Внучка мастера Давида.
– Да…
– Твой дед святой человек, драгоценная моя, и с его внучки я золота не возьму. И не спорь со мной, красавица, давай я тебе серьгу в ушко вдену. Вот так… И дед твой – не просто кузнец и мастер, – Зара улыбалась девушке, – он настоящий маг и чародей. Вся семья твоя – великие люди и большие праведники, дай вам ваш бог жизни до ста двадцати лет, и детям вашим и внукам.
Зара суетилась вокруг Ребекки, не зная, как сказать.
