институциональный проект. Особая актуальность присуща данной проблеме в связи с крупными институциональными изменениями, например, разработкой и принятием законов высшими органами государственной власти. Несовпадение деклараций, содержащихся в преамбулах соответствующих документов либо в публицистических комментариях к ним, с действительными экономическими последствиями от реализации процедур, зафиксированных в положениях законов, невольно подталкивает общественное мнение (чаще всего, через средства массовой информации) к мысли о том, что действительные намерения законодателя были обусловлены тем или иным частным интересом, – интересом какой-либо группы экономических агентов. Разумеется, в таком предположении нет ничего невозможного, – вследствие существования и действия института лоббирования, как явного, так и скрытого. Однако чаще, как представляется, за фактами рассогласования декларируемых намерений и фактических последствий организованных коллективных действий стоит непродуманность логических и причинных цепочек, начинающихся с ожидаемых «первичных» результатов институциональных изменений, а заканчивающихся негативными (с точки зрения общественного мнения) последствиями, которые, однако, оказываются выгодными некоторой группе (или слою) субъектов экономической деятельности. Другими словами, здесь проявляется не «злая воля», а феномен формирования спонтанного порядка.
Названная проблема может иметь и другую интерпретацию, в рамках которой она предстает как проявление общей проблемы «поручитель – исполнитель»: в силу затрудненности контроля избирателей (поручителей) за действиями выбранных политических представителей (исполнителей), последние оказываются в состоянии формулировать и ставить для решения не проблемы, которые важны для граждан, а те, решение которых выгодно в первую очередь им самим. В рамках такой интерпретации особую значимость приобретает фактор однородности общества и, соответственно, электората. Ведь значительное сходство предпочтений избирателей означает наличие у них близких общих представлений, или общей идеологии, по терминологии Д. Норта [Норт, 19936], которая если не предотвращает, то существенно облегчает решение проблемы оппортунизма в отношениях поручителя и исполнителя.
Третий момент, который необходимо здесь упомянуть – это возможность формулирования цели институционального проекта как в функциональной, так и в предметной форме [Майминас, Тамбовцев, Фонотов, 1985, гл. 2–4]. В первом случае содержание будущего желаемого состояния или его изменения трактуется и выражается в виде одного или нескольких свойств соответствующего объекта, без фиксации конкретно» его формы. Функциональная форма цели институционального проекта обусловливает возможность ее осуществления широким разнообразием единичных форм экономических институтов и их сочетаний. Предметная форма целеполагания фиксирует будущее желаемое состояние (или его изменение) более конкретно – не как уровень выполнения функции, а как узкий
