Я хотел стать воином, а они обманули меня и купили игровой ключ стражника. Здесь нет приключений. Только скука. Если бы не встреча со стариком Латушем, то я до сих пор караулил бы камеры с имитациями.
– Ты говоришь о поединке с великаном, когда получил за победу арбалет, или о сегодняшнем спуске?
– Я говорю обо всем… Хотя сегодняшний игровой день был классным… – Джаво смерил Саломею настороженным взглядом. – Или ты думаешь, что это было только твое приключение?
– Я вообще не отношусь к происходящему как к забавному приключению, – устало сказала Саломея. – Не забывай, ты – ребенок, а я… – она вспомнила, что мальчик нейропат и возвращение в Размерность послужит катализатором его способностей, так что, выходит, он так же застрял здесь, как и она.
Служительницы храма Иакха затушили несколько огарков свечей у входа, заменив новыми, и стали неспешно удаляться, дав Саломее возможность сменить тему разговора.
– Давай догоним жриц и расспросим о храме, – поторопила она мальчика. – Может быть, тогда станет ясно, зачем адаптивные алгоритмы привели нас сюда?
Не дожидаясь ответа, Саломея взяла молодого стражника за руку, заставив убрать кинжалы, и потянула к храму. Запах воска усилился. Тьма расступилась, съедаемая желтым светом. Живые тени, голодные стервятники, жадные до чужих историй, не посмели войти в храм, оставшись в спасительном мраке.
– Подождите! – крикнула Саломея служительницам храма, осторожно продвигаясь между рядами свечей, языки которых так и норовили облизать подол ее пышного платья.
Имитации проигнорировали просьбу. Вместо этого начали перемещаться невидимые прежде глазу платформы, из которых состоял пол, угрожая сжечь непрошеных гостей, если те не покинут храм. Старые служительницы продолжали уходить вглубь храма, но восприятие пространства изменилось, и казалось, что можно догнать жриц в любой момент, нужно лишь миновать калейдоскоп перемещающихся плит.
– А что если затушить свечи? – оживился молодой стражник, выхватил кинжал и попытался рассечь ближайшую свечу.
Сталь и желтый язык пламени встретились. Клинок вспыхнул, раскалился докрасна, обжигая Джаво ладонь, и неожиданно рассыпался, превратившись в прах.
– Ого! – растерялся мальчик, неуверенно начиная обнажать второй клинок.
– Подожди, – остановила его Саломея, подалась вперед и осторожно попыталась задуть пару свечей, но едва ее дыхание достигло желтых языков пламени, как они тут же вспыхнули ярче.
Саломея почувствовала, как лицо обдало нестерпимым жаром. Запахло палеными волосами. Игровые алгоритмы, заложенные в точку сборки, активировали в сознании понимание, что еще одна подобная попытка будет стоить Саломее кожи. Сначала вспыхнет дорогое платье, благодаря которому она попала в театр Торсия, затем начнет гореть плоть… Видения были настолько яркими, что Саломея
