здание стало смахивать на гарнизонную гауптвахту. Или дурдом для буйных, тут мнения горожан расходились.
– Забора железобетонного не хватает. С колючей проволокой! – вздыхали они.
Впрочем, те, чьи родственники работали в интернате утверждали, что внутри совсем неплохо.
Промозглое осеннее утро. С лязгом распахивается складная дверь пожилого ПАЗика. На мокрый асфальт шустро спрыгивают две девицы в резиновых сапожках. Мелкие брызги взлетают вверх и в стороны, девицы довольно взвизгивают. Пальчики с ярко накрашенными ногтями нажимают кнопки зонтов, верхушки раскрываются с хлопками, похожими на выстрелы из пистолетов с глушителями. Смеющиеся лица девушек прячутся под зонтами, слышится приглушенный говор и смех. В это время из дверного проема высовывается нога в синей джинсовой штанине. Унылый черный «кросяк» с полустертой надписью adidas, обреченно опускается прямо в небольшую лужу, следом за ним второй и вот под моросящим осенним дождем появляется грустный парень. Плечо оттягивает спортивная сумка внушительного размера, карманы куртки топорщатся от разных мелких вещей, тонкая вязаная шапочка натянута до бровей. Одежда быстро покрывается водяными каплями, темнеет и вот уже невозможно понять, какого она цвета. Выражение лица молодого человека говорит о том, что он, вероятно, едет на кладбище проститься с близким человеком. Печальные глаза поднимаются, горестный взгляд останавливается на хмурой коробке дома престарелых. В некоторых окнах горят лампы, в утренних сумерках желтые квадратики светят ласково и даже уютно. Лицо молодого человека кривится, в глазах появляется выражение крайней усталости. За спиной с коротким стоном и хрипом закрывается дверь, мотор сипло бурчит и автобус катит дальше.
– В какое дерьмо ты вляпался, Стас … – бормочет парень.
В руке появляется смятая пачка сигарет, щелкает зажигалка, язычок пламени на несколько секунд освещает расстроенное лицо. Струйка вонючего дыма поднимается вверх. Меньше чем через полминуты недокуренная сигарета летит в грязь и Стас решительно шагает навстречу проходной дома престарелых. В каменной будке никого нет, ворота распахнуты. Многочисленные выбоины в асфальте заполнены водой, лужи трясутся мелкой дрожью под дождем, лишенные листвы березы неподвижны и равнодушны. Странным диссонансом резанул взгляд белый Lexus, припаркованный у парадного входа. «Словно рояль в кустах… Кто-то из старичков живет широкую ногу? Или богатенький буратинка приехал навестить бедного дядюшку»? – думает Стас. Коридор пуст. Воздух наполнен запахами подгорелой каши, хлорки и чего-то еще дезинфекционного. Узкая лестница ведет наверх. Стасу еще в военкомате объяснили, что руководство социального учреждения находится на последнем, четвертом этаже. До представления директору появляться в палатах категорически запрещается, как и вообще бесцельно бродить по комнатам. Пожилые люди, вырванные из жизни, часто пугаются
