за участие в разбое.
Одновременно Розанов связался с отделом судебно-медицинской экспертизы.
– Ребята сделали невозможное! – выпалил он. – Сумели установить, что именно удавкой, которой задушили Горохова, были убиты Лодочников и Коржаков. Полное заключение экспертов мы получим завтра.
– Вроде бы, два разных человека, а нашли друг друга… – задумчиво произнес Хомутов. – Кто был главным в преступном дуэте? Куда уплыло похищенное из квартир?
– На эти вопросы нам ответит Лазаренко. Будем объявлять ее в федеральный розыск!
– Коллеги из областного управления сообщили, что она неоднократно ездила проституировать к нам, в Большой город. – сообщил Юрий.
– Вероятно, скрывается у кого-то из знакомых путан, – предположил напарник. – Нахапала она много. Скорее всего, не устоит – попробует что-то из похищенного продать здесь. Вот тогда в силу вступит принцип наших клиентов-уголовников: жадность фраера сгубила. Однако Лазаренко сгубила не жадность.
Нищая миллионерша
В это время Галина Лазаренко брела по Большому городу. Деньги, которые она с сообщником выгребла у погибших мазохистов, были потрачены. Посидели в самых дорогих ресторанах, приодели Галю, справили ей золотые сережки с камнями, в тон им браслет. Горохову купили перстень с печаткой и толстую золотую цепь на шею. Оставив деньги на дорогу в Северную столицу, Валерка запасся выпивкой. Что осталось, на пару с Галей спустил в подпольном казино. Правда, в большой сумке лежали пара картин и аппаратура, вынесенная от Коржакова. Ее сообщники намеревались продать в Северной столице, а затем спокойно, не торопясь начать поиски покупателей на картины.
Поначалу Галя заглянула на «точки», где «работала» раньше. Попросила бывших товарок приютить хотя бы на ночь, но получила в ответ:
– Мы – девушки чистенькие, а ты – трипперная! Топай отсюда!
Пришлось идти к бабке Вере. Та безбожно драла за раскладушку за ширмой, но у нее всегда можно было остановиться. Галя предложила старухе за гостеприимство перстень, оставшийся от Валерки, однако та заявила:
– Я в ювелирке ничего не понимаю. Вдруг это золото – «самоварное», а камень на печатке – стекляшка. А вдруг эта цацка ворованная? Меня же за мою доброту да сострадание к вам – беспутным еще и посадят! Нет, девонька ты мне деньгами давай!
Пришлось отдать отложенное на дорогу. Лазаренко попробовала продать навороченную, дорогущую видеокамеру, принадлежавшую художнику. Однако никто из торговцев, даже на знаменитой Горбатке и гремевшем на всю страну рынке в Дмитрино, не захотел ее брать.
– Такие «игрушки» даже в Большом городе – редкость, – говорили они. – Вдруг, камера украдена у кого-то из «крутых»? Зачем нам лишняя головная боль? Иди отсюда, девушка!
Галина решила рискнуть. С одной из картин Коржакова,
