сорок два года.
– Неужели они погибли? – поделился своими печальными предположениями Платонов.
– Всё может быть, Миша, поэтому лучше об этом не думать, не терзать себя напрасно.
– Родион Анатолич, а, правда, что на «Архангельске» не было нашей смены?
– Зачем мне врать? Я же говорил, что послал запрос, и с Земли ответили, что смена прибудет не раньше, чем через год.
Их должны были сменить через два года, после того как они заступили на вахту, но вместо этого каждый раз, когда наступал очередной обещанный конец срока вахты, с Земли приходило одно и то же сообщение: «Всвязи с отсутствием финансовых и человеческих ресурсов, не имеем возможности, выслать вам замену, поэтому вынуждены продлить вашу командировку».
– Пойдём лучше посидим в гостиной, – предложил Иваницкий.
– Пошли. Жалко спиртное кончилось, без него стало совсем скучно.
– Может это и хорошо, а то деградировали бы окончательно здесь от пьянства и тоски, а так хоть смогли сохранить здравость рассудка.
На белых стенах гостинной висели картины, в центре стоял овальный стол, сделанный в старинном классическом стиле, в одном из углов находился бар с холодильником.
– Вы, какой будете сок? – спросил Платонов.
– Грейпфрутовый.
Платонов разлил по бокалам соки: себе томатный, Иваницкому грейпфрутовый. Отнеся Иваницкому, сидевшиму за столом, его бокал, Платонов устроился на кожаном диване со своим бокалом.
– Опять захандрил? – спросил Иваницкий.
– Как тут не захандрить, когда нас не могут отсюда забрать уже семь лет. Иногда мне кажется, что о нас просто забыли.
– Я не совсем точно выразился. Мне показалось, что ты опять вспомнил о своих опасных замыслах.
– А, вы, об этом. Нет. Я уже давно перестал думать об этом.
На «Радуге» можно было произвести на свет до двухсот лучших российских человек, отобранных специальной коммисией, в лаборатории экстренного клонирования, расположенной на нижнем этаже корпуса А. Пробирки с клетками этих людей хранились в специальных холодильных установках, где всё время поддерживалась необходимая для сохранения клеток температура. Эта лаборатория была предназначена для чрезвычайного случая. Если бы возникла опасность уничтожения русского мегагосударства, с Земли на станцию пришёл бы специальный сигнал, и команда «Радуги» после его принятия должна была вывести в лаборатории максимально возможное количество людей и с этими людьми высадиться на ближайшей, пригодной для жизни планете. Это было задумано для того, чтобы сделать всё возможное для того, чтобы никогда не прекратился род русских людей. С «Радуги» можно было высадиться только на Зиму.
Три с половиной года назад Платонову
