я, надеясь, что моя улыбка выйдет вполне дружелюбной, но она все равно удивленно подняла бровь.
– Вот что я вижу, – продолжила мадам Изекиль, – когда смотрю на вас. Я вижу не только глаза человека, но и глаза волка. В человеческих глазах я вижу честность, достоинство, невинность. Я вижу справедливого человека. Но глядя в волчьи глаза, я вижу скрежет зубов, рык, завывание и крики в ночи. Я вижу монстра с кровавым ртом, который носится по городу в темноте.
– Как можно видеть рычание или крик?
Мадам Изекиль улыбнулась.
– Это нетрудно, – ответила она. У нее было не американское произношение – она говорила с русским, мальтийским или даже с египетским акцентом. – Воображение позволяет видеть многое…
Мадам Изекиль закрыла зеленые глаза. У нее были удивительно длинные ресницы и бледная кожа, а черные непослушные волосы развевались вокруг ее головы в шелковом платке, будто качаясь на приливах и отливах.
– Существует обряд, – сказала она, – который поможет избавиться от темного образа. Нужно встать под проточную воду, под чистую родниковую воду и съесть лепестки белой розы.
– А что потом?
– Образ тьмы смоется с тебя.
– Но он вернется в следующее полнолуние, – возразил я.
– Поэтому когда он смоется, нужно вскрыть вены и подставить их под проточную воду. Разумеется, будет больно. Но река унесет кровь.
Мадам Изекиль была облачена в шелка, в одежду и шарфы самых разных цветов, яркие даже в приглушенном свете свечей.
Она открыла глаза.
– Теперь, – сказала она, – настал черед Таро. – Она достала колоду карт из черного шелкового шарфа и передала ее мне, чтобы перетасовать. Я дунул на них, перемешал и сдвинул колоду.
– Не торопись, – заметила мадам Изекиль. – Дай им узнать тебя, полюбить… так, как любит женщина.
Я крепко подержал их, затем передал ей.
Она перевернула первую карту. Это была карта Вервульфа. На ней были изображены янтарно-желтые зрачки в темноте и белоснежно-алая улыбка.
В ее зеленых, похожих на изумруды, глазах я заметил смятение.
– Эта карта не из моей колоды, – произнесла женщина и перевернула следующую карту. – Что ты сделал с моими картами?
– Ничего, мадам. Я просто подержал их в руках, и все.
На следующей карте был изображен Глубоководный – зеленый, чем-то напоминающий осьминога. Когда я взглянул на карту, рты этого чудовища (если это действительно были рты, а не щупальца) начали изгибаться.
Мадам Изекиль прикрыла ее другой картой, затем еще одной и еще. Остальные оказались простыми картонками без рисунков.
– Это ты сделал? – казалось, она вот-вот заплачет.
– Нет.
– Уходи, – приказала она.
– Но…
– Уходи. – Она опустила глаза, будто стараясь убедить себя, что меня больше нет.
Я поднялся. В комнате пахло ладаном и воском.
