в разных местах и в разные времена.
Всё государство стукачи – выбирай лучших.
Набор в стукачи объявляют в прессе.
Разоблачение стукачей не тревожит отдел и не интересует общественность.
Все знают про стукачей.
Все знают, что убивают.
Если родственники и друзья убитых не боятся заявить, что убийство дело рук не арабов, то это заглушает пресса.
И тогда протестуют тихо: не допускают на похороны прессу.
Стукач важная часть убийства.
С этим же стукачём случай вышел из-за моего дружеского кивания головой всем в округе. В синагоге он спускался по лестнице, а я поднимался и, не разглядывая, машинально кивнул. Он тоже кивнул. Только тогда увидел его испуганное лицо. Наверное, и моё было испуганное.
Через два дня при встрече с ним в синагоге на меня смотрело его испуганное лицо, но я не кивнул.
Наверное, испуган не из-за кивка моего, а что попал в эту книгу. Она ложится к концу дня у них на стол, и ему сказали.
И как ему теперь жить? А у него ещё жена, дети, внуки.
Это и мой ежедневный вопрос, но с волнением не за себя, а только за жизнь моих детей и внуков.
Конечно, как и другие, требует от старшего офицера уничтожить меня немедленно.
Почувствует большое облегчение, когда меня уничтожат.
Вознесёт благодарственную молитву?
Глава шестая
Однажды в субботу после шалом-захар, я возвращался к себе. Впереди был подъём к моему дому, а наверху стоял человек, в слабом свете фонаря. Догадался, что это Исраэль Вайсенштерн.
Стоит на удобном месте, просматриваются все подходы к моему дому, чтобы не пропустить меня. Для меня это прямая дорога домой. А его позиция никак не оправдана. Его дом в обратном направлении от моего продвижения.
Поздним вечером, в темноте, не идут длинной дорогой на шалом-захар, когда есть короткая.
И с ним три маленькие девочки – для театрального реквизита и подкрепиться лёгким угощением.
Тем более, с малышами не идут длинной дорогой, да ещё в поздний час.
Встреча со мной запланирована заранее и безошибочно, потому что шалом-захар в этот вечер единственный.
Это для встречи он сделал приличный крюк.
Несколько месяцев ранее, он подстраивался под меня ходить вместе по всем шалом-захар в тот вечер. И пару раз тогда двумя руками тянул меня к себе за мою короткую бороду, как бы целуя.
Такое приручение позволит непроизвольно пырнуть ножом.
Начал он приручать меня давно.
Я приветлив со всеми и с теми, кто, при случайной встрече, пристально изучают небо или пристально изучают землю.
А он ничего не изучал, а бросал на меня короткий свирепый взгляд и вымещал зло в сторону.
