в квартире есть газовая колонка, – предложил он то, что первым пришло в его голову.
– Нет, туда я не хочу идти, – она с ходу отвергла такую, казалось ему, хорошую идею. – Неудобно. Чтобы на меня там все глазели…
Жалко, это был, вообще-то, по его мнению, самый простой и удобный вариант. Главное, что все рядом…
– У нас у деда есть баня, – снова, недолго думая, предложил Рэм.
– Баня? – ее глаза задорно засверкали. – А это будет удобно? – все-таки благоразумие брало свое. – Первый раз пришла в дом и сразу в баню.
Ну, если так перебирать, то им придется ехать в Сандуны…
– А мы, – Рэм для убедительности задействовал руки, – зайдем со двора, через черный ход. Там тебя точно никто не увидит. Мы с братом частенько пользуемся таким способом, когда не особо хотим, чтобы нас видели.
Заманчиво, но… Дина думала-думала, никак не решаясь, идти или нет, но охота пуще неволи.
– Действительно, а что я теряю? Меня никто там не знает. У вас я в первый раз, и больше меня тут никто и никогда не увидит. Это тебе придется думать, что будешь говорить в свое оправдание, если нас там все-таки застукают, – такой ход рассуждений понравился даже ей самой.
– Это уже не важно, – он решительно качнул головой. – Там на месте что-нибудь и придумаем.
Это будет нетрудно, возможно, оправдываться, что-то выдумывая на ходу, и не придется…
3
Девушке было забавно, когда они, как партизаны, пробирались тайными тропами и подошли, воспользовавшись укрытыми проходами, к тыльной стороне улицы, оказавшись у небольшой калитки, миновав которую, очутились прямо перед входной дверью деревенской бани.
– Ну, что я говорил? – Рэм и сам вздохнул с видимым облегчением. – Если нам самим отсюда ничего не заметно, значит, и нас, тем более, никто не видит. Ты заходи, – он отпер дверь. – А я пройдусь, посмотрю, есть ли дома кто или нет. Их часто в это время не бывает…
Подумав, не стал он пока говорить девушке, что хозяева приходятся ему двоюродными бабушкой и дедушкой. Отец матери, Миргасим Кашапов, погиб в сорок третьем году на Курской дуге. А бабушка Рэма, Хакима, скончалась от болезни во время войны. Оставшуюся сиротой Ратделю взяла к себе ее родная тетка Гаухарья. С Победой вернулся в дом Мухутдин Сайфутдинов. Зажили они все вместе большой семьей. Росла девочка среди братьев и сестер, что стали для нее родными. Старшие, Салия и Фаим, Фания и Мунира, во всем ей помогали. А с младшими, Назипом, Закарьей и Соймой, она нянчилась сама…
Дина сидела и ждала его с возрастающим сомнением в правильности того, что она сейчас делала. А он, как назло, задерживался. Ей стало как-то совсем неуютно и страшно. Ах, зачем это она, спрашивается, пошла на поводу у своих самых затаенных желаний? Сейчас бы просто сидела с самым строгим видом где-нибудь в приличном месте. А тут баня…
– А вот и я, – нарисовалось его улыбающееся и довольное
