до сих пор бьются над тем, откуда эта скотина взялась. Он не водится ни в одном из тридцати миров, а может убежище ещё никто не разнюхал, непонятно. Я уж молчу про его рацион!
Оливье взмахнул рукой.
– Кощей хавает всё подряд, но не меняется. Не худеет, не жиреет. Не растёт, не уменьшается. Вот императорские умники и решили, что он как бы и не жрёт. Всасывает что попало и выбрасывает в свой мир!
У меня отвисла челюсть.
– У него что, рот в одном мире, а задница в другом? – обалдевшим голосом спросил я.
– В яблочко, – согласился Оливье и приставил руку ко лбу.
Он сощурился, напрягая глаза и покрутив ус, добавил:
– Хорош болтать, пора буксир тащить! Иди о троллях читай.
– Да, учитель, – быстро согласился я и ретировался с мостика.
Не хотелось навлекать на себя очередную порцию дядиного гнева. Лучше спрячусь на камбузе. Там никто не орёт и почти безопасно. Но дойти до кухни я не успел – пропало небо и наступила жуткая тишина. Я запаниковал? Нет. Так, колени подогнулись, голова закружилась, не более. Подумаешь исчезли высокие, голубые без единого облачка, небеса. Сплошь и рядом такое происходит. Ничего особенного. Чернота-то со звездами осталась. Даже еще более яркая, чем ночью, почти не страшная…
Когда вспыхнул воздушный кристалл на мачте, я почти упал без чувств. Если бы корабль не затрясло и не потянуло вверх, я бы в себя не пришел. А так пришлось хвататься за борт, к которому я съехал. Кристалл сверкнул и потемнел, слившись с небом. Сглотнув, я увидел, как судно оторвалось от воды, а с днища полился солёный водопад. До моря он не долетал, а натыкаясь на преграду, собирался в лужи под корпусом.
Вся морская гладь, от горизонта до горизонта, растворилась. Словно совсем село зрение, и я уже не видел ничего ближе собственного носа. Только ударившие из кристалла лучи, выхватили из темноты рангоут и неподвижные паруса. Ослепительная вспышка заставила обернуться. Сияние перекинулось с мачт на палубу, пробежало по морёным доскам, залило корму и запрыгнуло на капитанский мостик. Голубой свет озарил Оливье, окутав сверкающим заревом.
Я прежде не видел, как корабли переходят в другой мир. Хотя всё когда-нибудь случается в первый раз. Свечение обволокло дядю, слепя синим пламенем, и втянулось в штурвал. Корабль заскрипел снастями, повернулся на зюйд-зюйд-вест и бухнулся обратно в воду. Приземлившись настолько мягко, что я даже не упал. Волны с запоздалым напором налетели на борта. Я даже вскрикнул от неожиданности. Такими оглушающими показались вернувшиеся звуки. Тут же появилось небо, солнце и облака. Море расплескалось вокруг, насколько хватало глаз.
На этом чудеса закончились. Я немного подождал, но, поймав на себе недовольный взгляд дяди, решил не рисковать. Ничего страшного и интересного уже не будет. Успокаивая себя, я ушёл на камбуз. Ноги ещё тряслись, в глазах рябило от резкой перемены света, но всё перебивал никуда не девшийся голод. Чтобы хоть как-то отделаться
