темные волосы до плеч, – и уселся на подоконник читать. Пока читал, все поджимал губы и хмурился. Прочел за пятнадцать минут, свернул пьесу в рулон и уставился в окно. Так и прошел час, без единого слова, в аудиторию заглянула Маша.
– Привет!
– Привет! А это – Иван… Владимирович, его нам Петр Семак рекомендовал.
– Я прекрасно знаю Ивана Владимировича – «Золотой софит» за роль Раскольникова в ТЮЗе… Только я думала, мы вдвоем будем, ты не предупредил…
– А вдвоем и будем, – глядя в окно, сказал Иван Владимирович.
Мы с Машей переглянулись.
– Вы, Маша, пока в буфет сходите, выпейте кофе, забудьте, что вы там только что репетировали Пятачка, и через полчасика возвращайтесь, а я пока Алексею пару вопросов задам.
Маша многозначительно кивнула и, закрывая дверь, сунула в щель кулак с торчащим вверх большим пальцем. А Иван Владимирович положил на стол свернутую в рулон пьесу и спросил:
– Сколько здесь событий?
– Пять, – не раздумывая, ответил я, потому что «по школе» в любой пьесе пять событий. Но неожиданная интонация экзамена меня слегка напрягла.
Иван Владимирович бросил на стол пачку «Беломора», достал папиросу и резко дунул в мундштук.
Я тоже достал «Беломор», продул папиросу и закурил.
– Где… первое событие?
– Как где?
– Пальцем в пьесе покажите, где первое событие.
– Вот, пожалуйста, – я раскрыл пьесу: после трех пространных авторских ремарок слышится стук в дверь, Она открывает – Он стоит на пороге в белом костюме. Далее – первые реплики – вот и событие. – Я ткнул пальцем в «Стук в дверь». – Вот.
– Выше, – сказал, затягиваясь папиросой, Иван Владимирович, – первое событие выше, читай внимательно.
Читаю:
– «Заперев дверь и выставив вперед руки, Она сомнамбулически движется к окну»… И что, где событие?
– Бой часов!
– Какой еще бой часов?
– За семь минут до этого…
– Ничего не понимаю, в пьесе нет никаких семи минут и никакого боя часов!
– Есть. Он к ней каждый день приходит в одно и то же время, за пять минут до боя часов на городской башне, и Она слышит, как Он мнется там, на пороге, ожидая назначенного времени, и сразу за боем часов робко стучит, всякий раз боится, что Она не откроет. А сегодня он не постучал, и прошло уже семь минут – всё, Он не пришел, календарь закончился, ниточка жизни порвалась. Остается наглухо закрыть окно, подняться в спальню и принять снотворное – всё.
– Не может быть, подождите, неужели я промахнул?!
– Хорошая пьеса начинается там, где заканчивается плохая.
Я зачем-то схватил пьесу, которую знал наизусть, сел на подоконник и уставился в окно. Полчаса я складывал пазл событий с новым вводным, и выстраивалась совершенно другая, до неба поднятая по градусу история: «Он не пришел – жизнь кончена!» – кричала в отчаянии Ее душа.
От стука
