а я стою без штанов в замшевом пиджаке с белой спиной.
Коридор, первый пролет, второй, третий… Отряхнувшийся, задыхаясь от бега, догоняю их у последнего пролета. Стоят. Над их головами портреты великих: Кнебель, Завадский, Таиров, Мейерхольд. Женовач жмет руку Фоменко, проходит мимо меня наверх. У выхода внизу мужчина в очках. Фоменко спускается. Посреди лестницы обгоняю его:
– Здравствуйте, Петр Наумович, вам привет от Кирилла Черноземова. Он сказал, что вы не огнетушитель!
– Петр Наумович, надо ехать! – Мужчина в очках открывает входную дверь.
– От Кирилла? Большое спасибо, а вы?..
– А я хочу перевестись к вам на курс.
– Вы режиссер?
– Да.
– Уверены?
– Нет.
– Я тоже не вполне уверен, сейчас как раз еду экзамен сдавать.
Выходим во двор, у входа белый «жигуль» с треснувшим лобовым стеклом.
– Петр Наумович, дорогой! – навстречу Фоменко, раскинув объятия, идет Константин Райкин.
– Здравствуйте, Костя, поедем?
Встреваю:
– А как же я?
– Как вас зовут?
– Лёша Злобин.
– Лёша, пожалуйста, позвоните мне вечером. Сейчас никак не могу: еду в «Сатирикон», читка пьесы, ввод режиссера, двое уже отказались – для меня это будет экзамен.
– Хорошо, позвоню. Но мне до вечера все равно деваться некуда, можно с вами?
– Костя, у вас в машине есть место?
– Есть одно.
– Тогда поехали.
На подъезде к театру Константин Аркадьевич обернулся и спросил:
– А что вы думаете по поводу фразы «побеждает сильнейший»? Я считаю, что при всей ее банальности она верна, а?
– Посмотрим, – уклончиво ответил Петр Наумович.
В «Сатириконе» готовится к постановке загадочная пьеса Кроммелинка «Великодушный рогоносец». Стоя на большой сцене, Фоменко вздыхает:
– Придется помахивать…
– Что, Петр Наумович?
– Это, Костя, анекдот такой: стоит мужик на балконе, курит. А сверху струя. Он голову поднимает – с девятого этажа кто-то мочится: «Эй, ты хоть помахивай, а!» Очень широкая сцена, придется монологи то вправо, то влево… помахивать.
– Пойдемте, Петр Наумович, в кабинет папы, у нас традиция: перед постановкой посидеть «на дорожку».
Однажды Константин Райкин выгнал приехавшую брать интервью журналистку. За что? Юная особа включила диктофон: «Константин, прошу прощения, забыла отчество…»
В кабинете Аркадия Райкина – фотографии великих режиссеров и звезд эстрады с автографами. Все уселись вокруг большого стола, а мне места не хватило, топчусь у дверей, чтобы не маячить, присаживаюсь на отдельно стоящий стульчик. Зависает напряженная тишина, все косятся на меня. Неужели, думаю, замшевый пиджак наизнанку надел и без брюк сижу. Оглядываюсь: над стулом
