планами дома, в Шварцвальде. Кроме того, он был более эмоциональным человеком, чем выглядел. Хотя он и мог быть безжалостным и целеустремленным в своих баталиях с коллегами и политическими деятелями, порой стресс оказывался для него чрезмерным – в конце дня его секретарь иногда замечал, что адмирал плачет за своим рабочим столом[249]. Его мемуары и другие труды полны самооправданий и упреков в адрес всех тех, кто когда-либо возражал ему.
Тирпиц был, по словам хорошо знавшего его человека, очень энергичной личностью: «Он был слишком напористой натурой, чтобы избегать роли лидера. Сангвиник, честолюбивый и неразборчивый в средствах… Несдержанный в радостях и не знающий усталости в трудах, каким бы сокрушенным он при этом ни казался»[250]. Сын адмирала впоследствии говорил, что его любимым выражением было: «Если тебе не хватает смелости на поступок, то нужно добиваться хотя бы обретения такой смелости»[251]. Хорошо разбираясь в административной работе и организации коллективов, он мог бы добиться большого успеха и в качестве предпринимателя. Когда Тирпица вот-вот должны были назначить морским министром, один из старших офицеров флота дал ему двойственную оценку: «Его деятельность на ответственных постах была успешной во всех отношениях, если не рассматривать его склонность к односторонней оценке проблем. Кроме того, он обычно направляет всю свою энергию на достижение какой-либо частной цели и не принимает во внимание общие потребности службы. Обычно это означает, что его успехи достигаются ценой трудностей при решении других задач»[252]. Примерно то же самое можно сказать и про германскую внешнюю политику в период перед 1914 г.
Кайзер Вильгельм и адмирал Тирпиц встречались несколько раз и до того, как последний получил свою новую должность. Первая встреча, вероятно, произошла в 1887 г., когда Тирпиц входил в состав свиты, сопровождавшей молодого принца Вильгельма на золотой юбилей королевы Виктории. Принц и будущий министр, по всей видимости, провели немало времени за разговорами. Однако среди их ранних контактов ключевой все же была встреча в Киле в 1891 г., когда, после безрезультатного обсуждения будущих перспектив германского флота, Вильгельм спросил у Тирпица, что тот думает по данному вопросу. «Таким образом, – писал адмирал в своих мемуарах, – я смог описать, каким я вижу будущее военно-морских сил. Поскольку до того я постоянно делал заметки на эту тему, то в тот момент я без малейших трудностей обрисовал общую картину»[253].
В июне 1897 г. Тирпиц прибыл в Берлин и почти сразу же получил у Вильгельма продолжительную аудиенцию. Новый морской министр подверг уничтожающей критике имевшиеся на тот момент концепции развития флота, включая и те, что предлагал сам кайзер. С точки зрения Тирпица, ВМС нуждались в наступательной стратегии, а не в планах крейсерской войны или береговой обороны, которые отстаивал
Massie,
Steinberg,
Epkenhans,
Balfour,
Epkenhans,
