style="font-size:15px;"> Вася читал книжку про войну. «Танки идут ромбом».
Обернулся он на Борисыча. Посмотрел как-то пристально. – Дед, а дед? – А что надо, что бы стать героем?
– Ничего не надо! Каким ещё героем!? Учись, внук, получше, вот и всё твоё геройство!
– Ну, это ты так, потому что сам такой мирный…
– Какой ещё мирный? – насторожился дед.
Внук понял, что брякнул лишнее…
– Ну, дочка твоя пьёт, а ты и… ничего. Другой бы живо воспитал!
Было ясно, что он, что – то не договаривает. Пауза вышла неловкой.
– И на войне… ты тоже. Так говорят. А я – в Афганистан пойду! – выпалил Васька.
– Это как решишь. В Афганистан… А что – я на войне-то? Воевал как все, гвардейцем был. В геройской Краснознамённой дивизии служил.
– Это потому что у вас часть гвардейская! Часть – гвардейская – все гвардейцы!
– Да? А ты хоть знаешь – какой спрос с каждого в гвардейском подразделении!? Молокосос ты… Ах, ты…
У тебя дед – фронтовик! А ты…
– А у Веника, дед тоже фронтовик! И говорит, что ты – «мирно воевал». Это как – мирно?
– Да – дурак он, твой дед Веника! Он думает, если у него медаль – «За боевые заслуги», то это он войну выиграл! Такие медали у каждого второго фронтовика, почитай…
Васька хотел крикнуть:
– «Но у тебя-то и такой нет!», но промолчал. И дед почувствовал, что именно не сказал внук. И только горько махнул рукой и ушёл в сарай.
А теперь, дед, просыпаясь ночью, включал ночник, подходил к «кителю», на котором одиноко сиял чистым серебром «орден Славы». И спазм подкатывал к горлу и, одновременно, в носоглотке, где – то щекотно становилось…. Закрывал дверь поплотнее, в комнату внука и закуривал. Он представлял митинг Победы в райцентре… Наверное, теперь и «Слово говорить» на открытии придётся. С трибуны. Если предоставят. Что ж говорить то!? – Надо будет несколько слов написать заранее и выучить, а то стыда не оберёшься, что не так брякнешь…
Потом выкуривал вторую, прокручивая будущий ход торжественных мероприятий и ложился спать. До Дня Победы оставался всего месяц!
Проснулся он от чьего-то шумного визита. Сквозь сон понял, что это люди казённые… Он услышал басовитое, начальственное:
– Здесь проживает Василий Борисович Кузькин!?
Всё похолодело внутри Борисыча. – Из за мотора проклятого пришли!! Мгновенно пронеслась в голове ветерана дальнейшая цепь событий: плачущий внук, суд, позор… ПОЗОР!!! Что-то сдавило обручем грудь… Завхоз проклятый!
– Есть кто дома, хозяева? – снова пробасил незнакомый начальственный голос! – Товарищ Кузькин!
Ещё чьи-то голоса.
Убереги, Господи!
Суд! Позор! Позор! Суд…
– Вот, вы где спрятались! – дверь распахнулась, в дверях стояли двое военных и штатский.
– Приболел
