и красивые, и уроды. Все земля скроет». Мысли о Христе и прокажённом. Мысли о людях, работающих в больницах, в хосписах, о врачах… На въезде на Дворцовую площадь глаза ослепил сверкнувший на солнце куском расплавленного золота шпиль Адмиралтейства. Потом – Дворцовый мост и тёмные каменные львы на спуске, застывшие над белёсой рекой. Все было так красиво! «Все так и останется, а меня уже не будет, и уже другие будут любоваться этим великолепием…», подумал я. Потом в автобус влез явный псих. Подойдя к кассе, он на весь автобус заявил, что ему надо уступить место. Он был молод на вид, но уже с приветом. И считает, что имеет право… Сколько сейчас таких.
А вечером, на обратном пути – ещё одна ужасная сцена. Прямо на проезжей части лежит сбитая машиной женщина. Я сидел и читал, и вдруг слышу, кто-то рядом говорит «смотри-ка, женщина лежит прямо на мостовой». Я взглянул и действительно: стоит пустой автобус, а перед ним женщина, ногами в нашу сторону. Лица не было видно, только голые ноги, и они белые там, где кончаются чулки. Лежит, молчит и только слабо так рукой пошевеливает. Я сразу опустил глаза, ощутив какой-то толчок в сердце. Откуда он шёл: от меня или от неё?…
Гадание, но не на кофейной гуще
…У меня есть английская версия китайской книги предсказаний «И ЦЗИН» (Книга Перемен). Теперь я часто в неё заглядываю. Вот, например, что она сообщила мне сегодня: You are going to lose some possessions (предстоят потери имущества). Все предсказания плохие!
…После короткого «спурта», когда казалось, что всё преодолимо и всё мне под силу, я снова валюсь в яму безысходности… Работы с диссертацией непочатый край, а знаний – никаких. На службе тоже пребываю в состоянии «тихого отчаяния». Проваливаю урок за уроком: не знаю, как подать материал, как заставить студентов работать. Дома – никакого желания участвовать в семейной жизни. Как можно быть искренним, когда душа болит о другом человеке! Во всех моих действиях одна фальшь. На работе, дома, по отношению к себе, своим близким… И все время в голове свербит мысль о смерти, неминуемой, близкой, желанной…
Днём на факультете сидел один в аудитории, отпустив студентов на 15 минут раньше звонка (уже не в первый раз!). Занятие было сорвано. Поначалу ребята чего-то переводили, но я был не готов, они были не готовы. В результате зашли в тупик, и я не выдержал: накричал на них и закончил урок. Сколько времени должно пройти, прежде чем я научусь преподавать, буду знать, что делать на занятии, перестану блуждать в потёмках.
…Понял, наконец, откуда это ощущение крайнего неудобства и беспокойства, которое охватывает меня в Публичке. Я здесь просто просиживаю часы, просматривая литературу, совсем не относящуюся к моей диссертации (сейчас, вот, читаю статью о философии элеатов, а зачем и сам не знаю, просто интересно). Время идёт, я изредка поглядываю на часы, висящие над входом в зал, – их стрелки неумолимо движутся,
