меня в позор и в печаль вводить. Подучили ведь его слуги, чтобы себе что-нибудь добыть, а для него добыли зла». На мой взгляд, подобный подход излишне прост и имеет вполне конкретную цель – снять с Мономаха вину в разжигании усобицы на Руси. Не к лицу это великому защитнику земли Русской и борцу с княжескими крамолами. Но тем не менее это так.
В. Н. Татищев конкретно указывает, что Мономах «к Изяславу сыну послал, чтоб он ехал в Муром на княжество Давидово». С другой стороны, Владимир держал своих сыновей в железном кулаке и однозначно не позволил бы им заниматься самодеятельностью. Как мы увидим в дальнейшем, по всем серьёзным вопросам они спрашивали мнение отца. Что же касается постулата о том, что в развязывании конфликта виноваты некие недобросовестные слуги, то тот же Татищев пишет о них так: «Изяслава послал Владимир в Смоленск с надежными вельможами». С этими же «вельможами» Изяслав уходит в Муром. Получается, что в Смоленске на этих людей можно было положиться, а в Муроме нет? Не складывается.
Поэтому, если отбросить в сторону политкорректность и назвать вещи своими именами, то мы увидим довольно неприглядную картину: очередную усобицу на Руси развязал Владимир Всеволодович Мономах и никто иной. При этом князь преследовал свои узкокорыстные цели, а заботы о благе Руси здесь и не было. Не всё было так однозначно, как об этом пытаются нам рассказать некоторые исследователи.
Началось всё с того, что Давыд Святославич, сидя в Смоленске, услышал о том, что новгородцы приняли к себе Мстислава. Давыда обуяла зависть, и он, возжелав снова княжить на берегах Волхова, устремился в Новгород. Но господа новгородцы снова дали князю от ворот поворот, и тот возвратился в Смоленск несолоно хлебавши. Тем временем к Мурому подошло войско Изяслава. Однако жители города и не подумали оказать ему сопротивление, поскольку были прекрасно осведомлены о том, что их князь Давыд утвердился в Смоленске, где раньше княжил Изяслав. Подобные перестановки князей на столах были в порядке вещей, и муромцы приняли сына Мономаха с честью. Лишь посадник Олега заподозрил неладное, но Изяслав велел его схватить и засадить в поруб, дабы не мутил народ.
Вот теперь под рукой Владимира Всеволодовича оказалась вся Северо-Восточная Русь, включая Муром, Ростов, Суздаль и Белоозеро. Вопрос заключался в том, как на это отреагирует Олег. Но черниговский князь пока молчал, никак не проявляя своей озабоченности. Вполне возможно, он понимал, что Святополк и Мономах просто ждут, когда он будет вынужден вернуть себе Муром силой, и в этот момент нанесут удар по Чернигову. Святославич должен был терпеливо сносить и эту несправедливость.
Видя, что пока у них ничего не получается, Мономах и Святополк решили зайти с другой стороны. Согласно Повести временных лет, Олега вызвали в Киев: «Приди в Киев, да заключим договор о Русской земле перед епископами, и перед игуменами, и перед мужами отцов наших, и перед людьми городскими,
