упала с дерева капля. Мальчик оглянулся. А когда опять повернулся к учительнице, она уже заканчивала свой рассказ:
– Они спасли многих в городе и в селениях, которые окружали его. А потом отправились путешествовать по большому-большому миру, творя чудеса и совершая добрые дела. Может, когда-нибудь вы встретите их – юношу, золотого, как свет, и мужчину, черного, как ночь. Вы узнаете их по теням. Птичьим теням.
Некоторое время все молчали, потом захлопали, даже Ванесса. А кто-то все-таки грустно сказал:
– А жалко, что не о любви…
– Завтра будет о любви! – пообещала учительница. – А сейчас по мешкам, спать-спать всем! Я гашу огонь!
Было видно, как она устала, но это не помешало ей проследить, чтобы все устроились в палатках. И, уже устраиваясь поудобнее, мальчик, который сидел с учительницей рядом, вдруг подумал, что сказка-несказка кончилась как-то быстро и не по-настоящему. Но веселый долгий день сделал свое дело, мысль убежала, а потом затерялась среди длинных летних дней.
А ведь мальчик был прав.
Миссис Ванчи не рассказала, что однажды тот из двоих, что был слабее, отчаялся. Не рассказала, что мстительная тень волшебницы день за днем следила за теми, кто посмел отнять ее жизнь и вступить в Чертову Крепость, ее первый дом.
И не рассказала, как одной дождливой ночью 1134 года, в разгар Черной Эпидемии, от которой так и не нашлось лекарства, темные воды рва, окружающего Чертову Крепость, всколыхнулись и поглотили мелькнувший силуэт. Фигура, окутанная саваном золотистых волос, погрузилась в мутную ядовитую воду. О Бэйзиле Сендголде, желтой канарейке, ставшей человеком, более никто, ничего и никогда не слышал.
1. Почта
Мутно-серая тяжелая туча низко наползла на Рэйнивилль. Казалось даже, что она глухо и угрожающе рокочет, словно город атаковала целая армада невидимых кораблей. Сегодня городок оправдывал свое название: ливень с самого утра. В его струях посерели люди, зонты, машины, дома и лужайки, аттракционы в парке и шпиль городской церкви.
Наверное, поблекли и желтые хризантемы миссис Ванчи. Сегодня дети во второй раз за этот месяц – первый был день рождения – дарили ей цветы. Просто принесли и оставили у могилы. Постояли. И разошлись.
Письмо – живое, настоящее, написанное только сегодня, – дрожало в руках у тринадцатилетнего мальчика. Конверт запечатали молодым зеленым листиком, который еле держался на мягкой размокшей бумаге.
Марджери Миранда Ванчи. Лийя, Эргер, Верхняя комната Самой Высокой Башни.
Такими были имя и место.
Письмо было совсем сырым. Только что его принес очень странный почтальон – рыжебородый, долговязый мужчина в каске полисмена. Ничего живительного для почтальона, даже каска… Но ведь обычно почтальоны не прилетают на военных велосипедах и не стучат в окно второго этажа?
– Ответ срочный, быстро-быстро!
Сказав
