поверхность лежака, дабы создать себе максимум комфорта, хотя понятие комфорт в тех условиях – вещь до дикости нелепая и неправильная, как неправильно здесь все: и холод, и отношение одного человека к другому, и сама жизнь, если таковое прозябание здесь может прозываться этим по сути прекрасным словом – Жизнь.
…Жизнь, жись, жизть, житие. Многообразие этого понятия расцвечено многообразием же способов приспособляемости человека – вообще живого существа – к сущему миру природы, общества, законам и нравам природы и общества, ко всему, что и являет собой понятие Жизнь.
Да, где-то, на Большой земле, жить – значит есть, пить, дышать, любоваться природой, наслаждаться общением с себе подобными, творить, любить. Здесь – только выживать, отрекаясь, по сути, от всего прочего, что может являть собой Жизнь.
А Василий Маркин любит жизнь. Даже такую, как здесь. Потому и мечтал когда-то, в своей мирной жизни, создать такой сорт пшеницы, чтобы человек уже никогда не думал о хлебе насущном с той запредельной натугой, с какой во все времена горбатился на своей полосе крестьянин. Он мечтал, учился, входил во вкус работы после учебы, недоедал и недосыпал, вкладывая всю свою недюжинную силу во все, что делал изо дня в день. И он мог сделать. Мог дать. Мог сотворить самый нужный людям сорт пшеницы – в это он верил и с тем входил в Жизнь. Ведь очень важно, с чем ты входишь в Жизнь, с какой верой и с чем потом идешь той единственно верной дорогой, которая только и приводит к счастью.
В палатке семь человек, среди которых только двое, осужденных по статье 58. Пятеро – пока еще не определившиеся уголовники. Определиться, значит обрести клеймо «масти». Масть – это как в картах, только с оттенками: черная, не очень черная, вовсе серая или относительно светлая. К первой относятся беспредельщики, ко второй – суки, к третьей – воры и к четвертой – мужики. Соответственно, и заключенные здесь подразделяются на масти: беспредельщиков, сучью, воровскую и мужицкую.
Скоро звонить на работу. «Звонить», значит бить в рельсу. «Звонят» сами зэки, но дело это далеко небезопасное, потому все семеро лежат на своих нарах и ожидают, кто же ударит.
В палатку вваливается ватага зэков из бараков. По выделяющемуся среди зэков бандиту по кличке Райка палаточники понимают, что это явились загонять в свои ряды «суки».
Попасть в ряды сук не сулит ничего хорошего. Воры, например, сук не жалуют. Не жалуют за сучье отношение к их воровским законам, за способность продать, предать, подставить – и в своей среде, и перед охранниками, начальством и все это делается с целью поиметь свою выгоду – сучью то есть, выгоду.
У воров все по-другому. Они не предают своих. Не обидят беззащитного, пьяного, женщину, ребенка, старика. А уж если и украдут, то у какого-нибудь толстосума или беспредельщика. Не важно, какого беспредельщика – на воле или на зоне.
Райка национальности неопредленной, но если судить по говору, кавказец. Приземистый, широкий в плечах, с хищной,
