желающие могли увидеть розовую жвачку, растянувшуюся, как и полагается, на неимоверную длину.
– К сожалению, это прелести нашего быта! Общий подъезд, – посетовал он, ловко отделяя резинку от ботинка. Зачем присяжным нужно было знать, что подошвы маститого защитника давно топчут пол собственного особняка? – Какая гадость! – сморщился Лещинский, упаковывая жвачку в бумажку. – И что мне, винить в этом нашего подсудимого?
Присяжные заулыбались, а лицо Немирова исказилось: «Вот ведь хитрый черт! – подумал он с неприязнью. – Как ему удался этот трюк с жевательной резинкой?»
– Так давайте отвлечемся от мыслей о нашем неустроенном быте и взглянем на проблему по-другому: Кренина обвиняют в изнасиловании и убийстве! Только вдумайтесь в эти слова, а потом взгляните на подсудимого. Похож он на особо опасного преступника? Разумеется, это нелепость! Кренин стал жертвой банальной женской ревности. Вы знаете, какая это страшная вещь?
На лицах мужчин присяжных отразилось искреннее понимание.
– Милые дамы, конечно, скажут, перефразируя выражение известного персонажа: «Наказания без вины не бывает. Пусть вовремя со своими женщинами разбирается и волосы не разбрасывает где попало!» Но будьте же милосердны! Мы судим Кренина не за то, что он изменял своей жене. За ним этот грех, конечно, был. Поэтому я не терзал вопросами свидетелей обвинения, которые, если говорить начистоту, смогли доказать только один факт – у Кренина и Лежневой были близкие отношения. Он иногда навещал ее дома. Отсюда и происхождение того самого злополучного волоса, о котором так долго и красиво говорил государственный обвинитель. Откуда мы можем знать, когда этот волос там появился? В тот самый вечер, накануне или за неделю до происшествия? Сомневаюсь, что Лежнева меняла постельное белье каждый день…
Кое-кто из присяжных кивнул. Справка из вендиспансера сделала-таки свое дело. В чистоплотность потерпевшей теперь мало кто верил.
– Супруга нашего подсудимого, снедаемая ревностью, решилась на отчаянный шаг – оговорить Кренина и тем самым наказать его за неверность. Для этого ею была продумана полная версия событий того рокового вечера. В ловкости Василисе Павловне не откажешь. Она потрудилась изучить даже программу радиопередач для того, чтобы ее слова прозвучали в суде убедительно. Вот только, торопясь, она допустила промашку. Желая поразить наше воображение цитатой из Агаты Кристи, услышанную так кстати, она перепутала произведения, взяв за основу совсем другой детектив. Это еще раз доказывает, что наша героиня передачу не слушала, поскольку находилась в то время в другом месте.
Глаза присяжных вновь обратились к свидетельнице обвинения. Но к их вящему негодованию, бесстыдница успела достать из сумочки солнцезащитные очки и теперь сидела прямо, вперив в присяжных непроницаемые темно-коричневые стекла.
– Вы спросите меня, кто же тогда убил Ларису Лежневу? – вопрошал тем временем Лещинский. – Отвечу
