пользовались случаем растаскивали вечерний ужин, но когда группа обходчиков направилась вниз к карцеру, с собой, в руках у них уже ничего не было, не полагалось.
Спускаясь вниз в сырое промозглое подземелье д’Олон как понял, что именно сюда и заточили его дорогого друга. Спускаясь граф спешил опередить лорда Уилтона, в какой-то момент ему это удалось., когда надзиратель остановился, открыл дверь, и он ввалился всей своей огромной фигурой, оттеснив того.
Первого. Кого в темноте различили его глаза, это вставшего из-за столика графа де Гассе… Они обнялись, восторгам не было придела, а дружеские объятия крепки. Никто из них не ожидал увидеть друг друга, но более всего такого оборота дел не ожидал сам лорд Уилтон, пролезший в камеру бочком и слегка тараненный к стене нечаянным движением корпуса д’Олона. Речь перед его носом велась конечно же французская, оставалось лишь прислушиваться к тому, что говорят. Но больше слышался звук безудержной радости… д’Олон ступил к вставшему с кресла сонному Франсуа. Тот от света факела еще жмурил глаза и не видел, что происходит, как попал в крепкие объятия.
– Это чудесно, что мы все вместе, – беря обоих за руки как ребенок от души радовался д’Олон, глядя то на одного, то на другого. – Как удивительно, что и вы попали на Маджорку.
– На Менорку…
– А восхитительные эти места… Манерка, – загадочно проговорил д’Олон, слушая только себя и не слыша робкого замечания, не давая никому и слова сказать. – Ну а ты, Лекок, ты здесь с ним познакомился? И наверное через меня?!…
– Ну да! Через наши родственные узы, о которых ты мне постоянно толковал… Как там ты говорил: мой троюродный дядюшка, приходился внуком, если не ошибаюсь, сестры его бабушки…
– Перестань собирать все в кучу, ты ошибаешься, моя бабушка, царство ей небесное, и не троюродный дядюшка…
– Да нет же, именно троюродный!… /Уилтон перевел взгляд на де Гассе/.
– Хватит генеологии и хватит спорить, господа, у нас так мало времени остается чтобы даже попрощаться…
Лорд Уилтон, чувствуя, что ему нечего здесь делать, сделал шаг к выходу. Но как он не был покороблен, все же остановился на некоторое время на выходе. За лордом протиснулся и обходчик с фонарем и с забранной полупустой посудой. Д’Олон не заметил и слегка покраснел. Прощаясь, опять вобнимку ощутил всю тесность и скученность обстановки…
– Прощайте, я вас еще навещу!
Фонарь удалялся, в карцере становилось все темней, и обернувшись напоследок граф д’Олон успел выхватить взглядом два белых землянистых лица в темноте.
Он возвратился на «Ореол» в мрачном подавленном настроении духа, чем сильно напугал Ковалоччо, а узники камеры в это время читали оставленные им письма.
Глава XI. Сицилия. Вилла Фаворите. За круглым столом
Близ
