style="font-size:15px;"> – А что барон? – удивилась Клавдия Петровна, – Барон тут ни при чём. Он просто тем табором командовал.
«УАЗик» подпрыгнул на колдобине и, свернув к берегу озера, покатил вдоль него. Дорога довольно резко пошла под уклон. С удивлением я обнаружил, что машина спускается ниже уровня воды. Причём, намного.
– Сейчас дамба будет, – заметив моё удивление, пояснил Кеша, – Озеро-то искусственное. Лет тридцать назад речку запрудили, вот и получилось наше Белое.
Впереди и впрямь показалась дамба. У её подножия, вырываясь из-под немного приподнятых створов, бурлила вода. А от этого бурления начиналась небольшая речушка. Скорее, даже ручей.
Подкатив к самой реке, наша машина свернула вправо и по узенькой грунтовой дороге запрыгала вдоль русла.
– Не страшно тут жить-то? А ну, как плотину прорвёт? Смоет же всё к лешему! – поинтересовался я, обнаружив с десяток изб, прижавшихся вплотную к речушке.
Кешка пожал плечами:
– А кто их знает? Может, и страшно. Только всё равно здесь строятся: речка под боком, озеро рядом, земля – сплошной чернозём. Здесь на огородах знаешь, какие чудеса вырастают? Впору в книгу рекордов заносить. А наверху не земля – глина одна пополам с песком.
Проехав мимо «нижних» Кобельков, мы направились к небольшому одноэтажному домику, стоящему особняком. Тоже – на самом берегу.
– Ну вот, приехали. Тут Зарка и живёт! – лихо затормозив у калитки, сообщил мне Кешка.
Вдвоём с фельдшерицей мы выгрузились из машины и направились к дому. Дверь на крыльце распахнулась: нам навстречу устремилась растрёпанная молодая женщина в яркой цветастой юбке и неожиданной футболке с олимпийским мишкой. Добежав до нас, она вместо приветствия схватила меня за руку и молча потащила за собой.
– Добрый день, Зара! – я решил взять инициативу в свои руки, – Рассказывайте, что стряслось?
– Сыну плохо. Совсем плохо! – выдохнула цыганка. В её голосе явственно слышалось отчаяние.
– С чего всё началось? – взбегая по ступеням крыльца, я продолжил опрос.
– Он во дворе играл. Залез на забор, – она кивнула на невысокий заборчик, огораживающий участок, – Не удержался, упал. Боком ударился о камень.
– Каким боком?
– Правым. Сначала-то ничего: похныкал, конечно, да и побежал опять играть. А потом я обед приготовила, выхожу – а он лежит на земле: лицо синее, дышит тяжело, стонет. Я Мишку в дом занесла и сразу же за вами послала.
В моей голове начался интенсивный мыслительный процесс. Бессвязные воспоминания из области травматологии со щёлканьем сменяли друг друга, но ничего подходящего случаю не находилось. Пока.
– Вот, доктор. Это – Мишка! – в комнате Зара указала на лежащего в постели малыша лет пяти.
Мишка слегка приоткрыл глаза, грустно, по-взрослому совсем, взглянул на меня и опять опустил веки. Дышал он тяжело и часто. Очень часто. Его лицо и в самом деле было
