чтобы вы не пугались. Кстати, вот.
Он протянул руку к небольшому шкафчику, и оттуда в специальный ящик выпало что-то, внешне напоминающее леденец на палочке. Его он мне и протянул.
– Это укрепляющее. Довольно вкусная штука. Поднимает настроение тяжелобольным – им так не хватает сладкого здесь. Съешьте, об организме нужно заботиться.
Леденец оказался с каким-то фруктовым вкусом. Сойдет, особенно если полезно. Я поужинала довольно рано, а здесь, судя по часам, уже была глубокая ночь.
– Все пройдет довольно быстро. Час на операцию. У вас останется шрам, первое время сводить его будет нельзя, но, если задержитесь на месяц, мы вам его удалим, словно и не было.
Ага, так мне и позволят здесь остаться. Брэнд лично выпихнет, как только я смогу ходить после операции. Если он не врал и я после нее вообще проснусь.
– Операцию будет делать робот, под моим руководством. Так что риск минимален, все рассчитано с точностью до микрона. Потом будет три дня восстановления, а дальше – отдых. И как только мы вас выпишем, можете делать все, что душе угодно. Единственное условие, леди Ламбэр… Брэндон Эко попросил, чтобы вы не встречались с Мирандой Эко. Ни при каких обстоятельствах. Прошу иметь это в виду, просто на всякий случай.
Да я и не сомневалась. Брэндон Эко не слишком доволен моей дружбой с Артеном, глупо полагать, что он разрешит мне знакомиться с дочерью. Собственно, я и не стремлюсь. Мне вообще по большому счету плевать, является это равнодушие результатом моих особенностей или просто мне особо и не хочется знакомиться с этой странной «копией не копией».
– Когда операция? – спросила я.
– Полагаю, завтра вечером. Вы полностью готовы, а вот Миранде нужно отменить все лекарства и тоже пройти рекреационную камеру.
– О… сочувствую. – Я вспомнила свой опыт.
– Да, она тяжело переносит эту процедуру. То есть… так же, как и вы.
Я вдруг вспомнила, о чем хотела спросить Брэнда позже, но так и не успела.
– Кто такая Миранда? Почему мы идеально совместимы?
– Смотря что вас… Можно на «ты», Джен?
Я кивнула и машинально запихнула в рот весь леденец, который, к слову, был огромным. Аж дышать тяжело стало. Я смутилась под серьезным взглядом Гранта.
Доктор обладал совершенно человеческой внешностью, что снова натолкнуло меня на мысль о родстве рас в этой Галактике. У парня были взъерошенные светлые волосы неравномерного цвета: кончики были почти белыми, а корни – русыми, напоминающими мой собственный цвет. Нос был немного курносый, а губы излишне полными, но в целом Гранта можно было назвать симпатичным.
– Смотря что тебе интересно, – продолжил Грант. – Я не знаю, как твой генетический код оказался в руках Брэндона Эко. Я лишь куратор проекта «Амбивалент». Этот проект был направлен на создание детей по уже готовым данным
