Плавт? О, эти старики писали очень бойко, очень. Берите, не пожалеете… – И уже потянулся к полке…
– Нет, не беспокойтесь, – поспешно остановил его Виталий. – Я просто так, посмотреть зашел.
– Ага! – Повернувшись, лавочник вдруг хлопнул в ладоши и, зачем-то понизив голос, подмигнул. – Понимаю, понимаю, к чему вы клоните… Греков вам подавай! Вам надолго?
– Почему – греков? И в каком смысле – надолго? – не понял беглец.
– Вы ведь почитать возьмете? Давайте уговоримся – на три дня. Есть у меня один грек, Аристофан…
– Аристофан?
– Вижу, вижу, за ним вы и пришли! – Продавец хитро прищурился. – Не вы первый…
Опасливо глянув на дверь, он наклонился и вытащил откуда-то из-под прилавка засаленный футляр.
– Вот он, Аристофан! «Женщины в народном собрании», «Птицы» и еще… кхе-кхе… кое-что.
– Неужели на греческом?
– Ну, что вы, конечно же на латыни. Очень добротный перевод. Вакхические сцены буквально как живые!
– Какие сцены? – Виталий уже начал понимать, к чему клонит книготорговец и что пытается ему всучить.
– Вот, у меня тут и закладки приклеены, чтобы долго не искать. – Лавочник вытащил из футляра свиток, тоже весьма потрепанный: видно, сочинения господина Аристофана (или ему приписываемые) пользовались в городке большой популярностью.
– Видите, красные ниточки – это вакхические сцены, так сказать, обычные, мужчина и женщина… Но как все описано, умм! Синие нитки – мужчина с мужчиной или с мальчиком, желтые – женщины с женщинами…
– А зеленые?
– Вот! Все про них спрашивают… Не знаю даже, как и сказать… Зеленые – это когда со скотом. Ну, с козочками там, собачками…
– О как! – Виталий откровенно развеселился. – Даже с собачками! Слушайте, а это точно Аристофан, вы ничего не путаете? Что-то я у него ничего подобного не помню.
– Вы, вероятно, не все читали.
– Истину глаголете! Такого я точно не читал!
Виталий уже собирался идти своей дорогой, оставив ушлого продавца наслаждаться его подозрительным Аристофаном в стиле «три икса» или «только для взрослых», как вдруг в лавку ворвался запыхавшийся молодой человек самого что ни на есть деревенского вида: лошадиной кожи башмаки, торчащие из-под туники браки, на голове мохнатая шапка из козьей шкуры – кервезия. Кнут за поясом, красные руки-грабли, круглое простецкое лицо, добродушное, но с печатью тяжкой заботы.
– У вас тут этот… Аристарх есть? – с места в карьер начал парень.
– Кто-кто?
– Ну, Аристан…
– Может, Аристофан?
– Ну да, он! Давай, на три дня берем… Только поскорей, мне еще коров на пастбище гнать.
– Так ты пастух, что ли?
– Ну!
– И читать умеешь?
– Не-е-е… – словно корова, протянул любитель сценического
