космос, ядерная энергия, компьютеризирована большая часть планеты, кругом сотовая связь. Известно почти все. Все законы физики, химии и прочих наук. Места сверхъестественному нигде нет. Мистика обитает лишь в воображении некоторых граждан. Просто одни в нее верят, а другие делают на этом деньги.
Пока я так размышлял, Машка съела полкоробки. Опомнившись, я выхватил у нее остатки.
– Ты что-то увлеклась. Живот заболит.
– Не-а, они вкусные.
– Так, что надо сказать?
– Спасибо.
– Пожалуйста, – сказала Оля и вышла.
Машка заставила меня чистить апельсин. Вот они, женщины, веревки из нас вьют. Неудобно, пришли и все съели…
– Тебе достаточно и конфет.
– У-у…
– Ладно-ладно, ешь. Только не ной!
Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Эту пословицу я выучил хорошо, пока росла Машка. Вернулась Оля и сказала, что посетители ушли, и бабушка нас ждет. Мы спустились вниз и зашли в комнату Олиной бабушки. В ней было очень тепло, и даже душно. Горел настоящий камин. На стенах висели иконы и какие-то старинные картины. Я вежливо сказал:
– Здравствуйте.
Бабушка кивнула и продолжала перебирать какую-то кипу бумаг. Потом живо встала и, подойдя к камину, бросила часть бумаг в огонь. Она была очень старая, с морщинистым лицом и большим носом.
– Садитесь, мои дорогие, – сказала она и добродушно улыбнулась.
Оля сказала:
– Это Ваня Лебедев, мой одноклассник. Ну, я тебе говорила про него, а это Маша, его сестра. А это моя бабушка, Дарья Ивановна.
Мы сели в огромное кресло напротив дивана, на котором сидела Дарья Ивановна.
– Ну, что случилось у вас?
Я почему-то и слова не мог вымолвить. Жутко разволновался. И вдруг Машка стала говорить:
– Папа с мамой поругался и ушел жить к тете Альбине, а мы ушли к бабушке и дедушке. А теперь он еще разводиться с нами хочет. А мама все время плачет. Вот.
Дарья Ивановна покачала головой и грустно улыбнулась. Потом она достала листок бумаги, ручку и сказала:
– Ну-ка, напиши мне все, что произошло. По порядку.
Я взял ручку, бумагу. Рядом стоял журнальный столик, придвинув его поближе, я стал писать. Они в это время о чем-то болтали. Иногда до меня долетали фразы типа: «А ты, Машенька, любишь папу?» или «А кто такая тетя Альбина?». Машка с видом дающей интервью звезды уже сидела на диване рядом с Дарьей Ивановной и приканчивала свою коробку конфет. Наконец, я завершил писанину и отдал листок Олиной бабушке. Она отложила его и серьезно спросила:
– А ты, вообще, чего сам хочешь?
Я долго соображал, что нужно сказать. Машка опять влезла:
– Чтобы папка вернулся к нам, а летом, чтобы мы на море поехали. И чтобы мама не плакала больше.
Я что-то промычал. А потом, набрав воздух в легкие, сказал:
– Ну да, кто же этого не хотел
