здесь пролегает духовная линия фронта. Через эту завесу еле пробиваются, проникают оббитые, притиснутые остатки верных сохранённых знаний, вот так отправляемые на веру, чтобы выжить далее в сердцах с надеждами.
Среди зримо известных лиц одна Ольга была той, которая была подтверждена в титуле; была в гостях у моей бабушки Лили, вернее Елизаветой она была, которую при мне уже в 80-х годах называли графиней и когда в очередной раз при встречи родни её снова так называла её родная сестра по моей инициативе, то не все даже знали об этом, но это из юных поколений.
Графиней она могла быть только при какой-то значимости брачных отношений, даже в умозрительном виде советских времен. Можно предположить что какой-то хотя бы тайный брачный официоз существовал, как это делалось у знатных тайно в церкви, или скрытно официально, потом как с отчествами фальсифицировано. При влиянии тех поверий к тому не мог не отнестись серьёзно сам бывший графом Кирилл Искандер, тогда просто Андросов. Есть такой вариант, просто ссора после узнания произошла перед рождением детей, как кажется, и понаслышанная о Романовстве, да еще с приданиями, мать отстранилась подальше, чтобы не подвергать опасности детей. О них же всё равно и так соседи хмыкали как о «графах». Разговоры о графстве носили всегда конкретный характер и в связи с этим на мой вопрос сестре моей бабушки бабе Соне – была ли она сама графиней, думая что по отцу Льву Иньякину тоже получить и она должна была то же звание, то тогда-то она и «шарахнулась» от этого, запомнилось очень хорошо мной. Про отца говорила как о дворянине и я так и не понял тогда откуда графство пришло? Всё таки я вел его от «князей Парамоновых» со соступом на нужное при женитьбе на дочери, почему и перед самой войной-революцией. Почему Лев Иньякин и был дворянином, не считая немногого времени, а баба Соня как младшая не получила графства. Связать оное с представлявшимся мне шабашником-колхозником на черно-белом экране деда Семёна был чисто эмоционально закрыт путь. Вот так долго я и не мог разрешить эту загадку почти до самой второй половины жизни, пока не вышел на разгадку с иной обратной тому стороны. Ведь с каким еще графом Кириллом, имевшим отношение к Кзыл-Орде можно было ссыльным в Туркестан дворянам породниться, и причем именно скорее всего так, официально или по крайней мере достаточно, чтобы передать далее имя Романовских Мессии – Помазаннику Божию.
Я Романов!
По пророчествам Святых Писаний утверждалось, что Мессия должен быть из царского рода, и так как многое множество разновидных фактов сбылось на мне самым верным и интересным образом, то мысль о своем родстве с царской (какой-нибудь) фамилией не покидала меня еще и до того даже, как я стал замечать подходимость пророческого материала в отношении себя, и даже ту самую направленность, которая так одерживает многих, оказывается людей. В них
