опять аспирантские, 70-е. Самиздат как один из трех (наряду с библиотекой ИМЛИ и толстыми литературными журналами) источников и составных частей самообразования. И зовут меня, помнится, на публичную лекцию в Институт, тоже помнится, стали и сплавов.
В зале – битком. А перед собравшимися – Григорий Соломонович Померанц[118], чье имя я, к стыду своему, раньше не слышал.
К стыду – поскольку именно та лекция многое мне – и в жизни и в себе самом – объяснила. Речь шла о процессе европеизации неевропейских стран, что, во-первых, вписывало Россию, лишая ее права на исключительность, в общий цивилизационный поток, а во-вторых, давало простое объяснение нашего едва ли уже не трехсотлетнего дуализма: и в Европу, изнемогая, тянемся, и Европою никак стать не можем. Ибо Европа, – говорил Григорий Соломонович, сам в Европе никогда, кажется, не бывавший, – это, при всех региональных и прочих, вплоть до личностных, различиях, есть царство цивилизационной однородности, мир единых стандартов жизни и общественного консенсуса в жизнепонимании. Тогда как Россия, подобно любой другой неевропейской стране, ставшей на путь европеизации, клочковата или, как говорил Померанц, лоскутообразна: в одной квартире могут жить интеллектуалы высшей европейской пробы, а в соседней – ну, вы понимаете кто.
Насчет квартир, может быть, еще и метафора. А вот то, что в десятке километров от космодрома в Плесецке наши русские люди по-прежнему живут и думают, как при Василии II Темном, известно каждому, кто прочел рассказы Галины Турченко в «Знамени» (2014, № 10) или посмотрел фильм Андрона Михалкова-Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына».
Естественно, что, став, спустя десятилетие, одним из руководителей «Знамени», я первым делом позвонил Григорию Соломоновичу и попросил разрешения опубликовать ту давнюю лекцию в журнале. «Почему именно ее? – удивился Померанц. – В ней многое, мне кажется, устарело».
Разве?
Мне-то кажется, что ключ лоскутообразности и сейчас многое открывает. И в нынешнем состоянии страны. И в таких, как я сам, людях: вроде бы и продвинутых, либералах и «западниках», как раньше говорили, по убеждениям, но живущих с постоянной оглядкой на свое детство и на свою родню, знать ничего не знающую ни о правах человека, ни о том, о чем спорят на страницах хотя бы даже и «Знамени».
Помните, как у Шукшина: одна нога в лодке, а другая все-таки на берегу…[119]
Кандидатские мы защищали вместе с Владимиром Ивановичем, тогда еще Володей, Новиковым[120] он по русской эпиграмме, я по русскому натурализму. Вместе и банкет для членов Ученого совета заказывали. И не где-нибудь, не как-нибудь, а в шикарном ресторане «Прага», в отдельном кабинете. Что по цене было тогда вполне доступно даже и понаехавшим в Москву вчерашним аспирантам.
Ну, банкет как банкет. Один из моих тогдашних оппонентов Владимир Иванович Гусев[121], теперь-то уже более четверти века со мною не здоровающийся,
Померанц Григорий Соломонович (1918–2013) – философ, который за границей, конечно, бывал – участвуя как политработник и военный журналист в освобождении Польши и Восточной Пруссии. Но вскоре после Победы был исключен из партии «за антисоветские разговоры», затем арестован и, оттрубив пять лет в лагерях, большую часть жизни пробыл библиографом в отделе стран Азии и Африки ИНИОН Академии наук СССР. Его первая на родине книге была издана только в 1990 году, а наиболее заметная публикация в «Знамени» – автобиографические «Записки гадкого утенка» – появилась в июльском и августовском номерах за 1993 год.
«Одна нога в лодке…» – неточная цитата из «Монолога на лестнице» (1968) В. М. Шукшина, где сказано: «Так у меня вышло к сорока годам, что я – ни городской до конца, ни деревенский уже. Ужасно неудобное положение. Это даже – не между двух стульев, а скорее так: одна нога на берегу, другая в лодке. И не плыть нельзя, и плыть вроде как страшновато. Долго в таком состоянии пребывать нельзя, я знаю – упадешь. Не падения страшусь (какое падение? откуда?) – очень уж, действительно, неудобно. Но и в этом моем положении есть свои „плюсы“ (захотелось вдруг написать – флюсы). От сравнений, от всяческих „оттуда – сюда“ и „отсюда – туда“ невольно приходят мысли не только о „деревне“ и о „городе“—о России».
Новиков Владимир Иванович (1948) – доктор филологических наук, профессор МГУ. Помимо трудов по теории литературы и сотен литературно-критических статей и рецензий, издал два романа и выпустил биографии В. Высоцкого, А. Блока и А. Пушкина в серии «Жизнь замечательных людей».
Гусев Владимир Иванович (1937) – начинал в конце 1960-х как один из самых ярких критиков современной поэзии и прозы, подавал надежды как романист, но, подавшись незадолго до перестройки в литературные функционеры, с тех пор только чем-нибудь руководит: кафедрой в Литинституте, тухловатым журналом «Московский вестник», Московской городской организацией СП России. Пишет редко, и если печатает, то исключительно что-нибудь глубокомысленно алармистское.
