style="font-size:15px;"> – Тогда какого черта у них столько гонора, если они всего лишь отпрыски старого негодника?
– Именно потому что они отпрыски потомков старого негодника. Потому что, чтобы чего-то добиться, нам пришлось придумать новый мир взамен старого, потому что в том, старом, мире для нас не было никакой надежды. Именно это нам вдалбливала старая Эйлин, и она была права. И если одно из требований нового мира заключается в том, чтобы добиться более высокого положения ради каких-то благ, что ж, быть по сему. Я восхищаюсь теми, кто способен сделать что-то из ничего. Потому что желать чего-то, ничего не имея, означает притязать на все.
Рут умолк. У Матушки Дуайер ему приходилось играть на пианино для публики весьма своенравной, и он знал цену глубокомысленной паузе. Бой посмотрел на Рута, думая, что тот еще не все сказал, потом отвернулся, поскольку тот по-прежнему хранил молчание, и, снова взглянув на него, произнес:
– Но нельзя же с таким упорством отрекаться от родной крови.
– Почему же? Этим, видишь ли, занимается вся округа. Мы делаем вид, что из благородных кровей, хотя на самом деле это не так. И ты считаешь, что это плохо. А тебе никогда не приходило в голову, зачем Землю Ван-Димена[18] переименовали в Тасманию? Всем хотелось, чтобы каждый забыл свое прошлое, вот зачем. И каждый хотел забыть его вместе со всеми. И каторжники, и полицейские – все считали, что прошлое лучше не вспоминать.
Рут был человек образованный. В конце концов, среднюю школу закончил. Роза часто рассказывала Бою, что не пойди он по музыкальной стезе, то уж наверное стал бы школьным учителем, – таким вот умницей был Рут. Оно много читал, у него было с полсотни собственных книг, и он хранил их в здоровенном побитом зеленом сундуке у себя в спальне. Бой не нашел подходящих слов, чтобы достойно возразить на мудрые речи Рута. Но и не сумев подобрать нужных слов для достойного ответа, Бой чувствовал – как иной раз при виде деревянного бруска он мог без всякого уровня, просто на глазок определить, ровный тот или нет, – чувствовал всем нутром и знал: логика Рута хромает.
На другое утро, когда Рут, поднявшись поздно, признался, что вчера так перебрал, что ничего не помнит, Бой понял: все, что он знал, было правдой.
Река может оделять тебя видениями как в знак великодушия, так и презрения, но ни одна река, даже Франклин в пик разлива, не может объяснить все. Она не может показать мне, к примеру, куда именно в Лонсестоне отправили прислуживать трех старших сестер Гарри после смерти Розы; она не может показать даже, как выглядели их лица, и это печально, зато она же будто мне в утешение показывает, куда отослали их младшую сестренку Дейзи, – а отослали ее в Стран, маленький портовый городишко на далеком пустынном западном побережье острова, к матушке Боя, ее бабушке, известной, невзирая на ее многочисленную и разнообразную кровную родню, исключительно под прозвищем тетушка Элли. Не могут речные воды открыть мне и причину того, почему Бой так и не решил, что делать с Гарри, или
Так Тасмания называлась с 1642 по 1855 год.
