ием Кубы и Гаити) перешли к демократической форме государственного устройства, отказавшись от авторитарных военных режимов. Демократизация общественно-политической жизни стала причиной возникновения ситуации религиозного плюрализма, ставшего уже традиционным для большинства демократических стран мира. Латиноамериканская Католическая церковь, привыкшая за долгие десятилетия быть не только фактически единственной религиозной институцией, но и реальной общественно-политической силой, оказалась не готова к новым условиям. Как отмечал крупнейший американский специалист по латиноамериканскому католицизму Ф. Хагопиан, «дилемма для Церкви заключается в том, что в условиях демократии цели могут быть легко достигнуты разными организациями одновременно»[2]. Что же касается духовной сферы, то, по мнению того же Ф. Хагопиана, «плюрализм угрожает идентичности Латинской Америки как католического региона»[3]. Таким образом, представляется необходимым проанализировать положение Католической церкви в Латинской Америке в условиях демократического плюрализма, выявить основные направления ее деятельности по сохранению своего статуса, определить ее взаимоотношения с государством, обществом, другими общественными и религиозными организациями, а также установить причины кризисных явлений в латиноамериканском католицизме за последние 25 лет и спрогнозировать возможное дальнейшее развитие католической традиции в регионе.
Серьезные изменения произошли и в сфере латиноамериканской католической теологии. Вторая половина XX в. стала периодом формирования собственной теологической традиции в регионе, оказавшейся весьма радикальной и недогматической. Речь, в первую очередь, идет о теологии освобождения, ставшей, во многом, латиноамериканским ответом на решения II Ватиканского собора. Крушение социалистического лагеря привело к началу 1990-х гг. к серьезному кризису теологии освобождения, лишившейся идеологической опоры и, возможно, реальной поддержки. В результате произошли серьезные изменения в латиноамериканском теологическом пространстве, где на первый план вышли новые теологические концепты, связанные прежде всего с этническим (индейская теология), социокультурным (теология народа) и гендерным (теология экофеминизма) факторами. При этом начавшийся в Латинской Америке в 1990-е гг. и продолжающийся в настоящее время так называемый «левый поворот», приведший к власти левых национал-популистов[4], вновь заставил говорить о втором рождении самой теологии освобождения, ввиду активного риторического обращения к ней ряда латиноамериканских лидеров. Более того, в 2008 г. президентом Парагвая стал бывший епископ, сторонник теологии освобождения Ф.Луго. Таким образом, представляется крайне важным проанализировать актуальную латиноамериканскую теологическую традицию, выявить ее специфические особенности, установить ее соотношение с официальной позицией латиноамериканского епископата и догматическими требованиями Ватикана.
Латиноамериканский субконтинент с самого начала освоения его европейцами проявил свои специфические особенности, приведшие впоследствии к формированию неповторимой цивилизационной общности, впитавшей в себя традиции многочисленных культур. При этом, безусловно, три из них – европейская, индейская и африканская – стали базовыми в процессе становления и развития Латинской Америки. Этническое разнообразие влекло за собой разнообразие культурное, а как часть культурного – религиозное. В результате латиноамериканский регион стал местом активного формирования ряда синкретических религиозных культов, основанных на смешении европейской католической традиции с религиозными представлениями автохтонного индейского населения, а также завезенного позже – африканского. Долгие годы данные синкретические религиозные новообразования не проявляли себя в полной мере, что было обусловлено доминированием и контролем со стороны Католической церкви. В эпоху же демократического плюрализма, с начала 1990-х гг. в Латинской Америке наблюдается всплеск религиозного синкретизма, что становится серьезной проблемой и для самой Католической церкви. Таким образом, представляется крайне актуальным изучение данных синкретических религий, установление механизмов их формирования, причин широкого распространения и растущего влияния на население региона.
Безусловно, особую актуальность исследованию придает избрание 13 марта 2013 г. 226-м папой римским аргентинского кардинала Х.М. Бергольо под именем Франциск. Папа Франциск стал первым латиноамериканским главой Католической церкви за всю ее историю. После его избрания зазвучали слова о возможной «латиноамериканизации» католицизма, хотя наиболее дальновидные наблюдатели отмечали, что «развитие папы будет, скорее всего, ориентировано на переход, в процессе которого он постепенно будет оставлять образ Х.М. Бергольо, чтобы воплотиться в понтифика Франциска»[5]. В результате представляется крайне важным проанализировать деятельность нынешнего понтифика и влияние его избрания на латиноамериканский католицизм в целом.
Таким образом, изучение латиноамериканского католицизма является крайне важной и актуальной задачей. Сущность латиноамериканского
Religious Pluralism, Democracy, and the Catholic Church in Latin America/edited by Frances Hagopian. University of Notre Dame Press. 2009. P. 2.
В рассматриваемый период в рамках «левого поворота» к власти пришли: У. Чавес, Н. Мадуро (Венесуэла), Л. И. Лула да Силва (Бразилия), Э. Моралес (Боливия), Л. Гутьеррес, Р. Корреа (Эквадор), Д. Ортега (Никарагуа), О. Умала (Перу).
