этот заключается в том, что люди, индивидуально или коллективно, могут справедливо вмешиваться в действия индивидуума только ради самосохранения, что каждый член цивилизованного общества только в таком случае может быть справедливо подвергнут какому-нибудь принуждению, если это нужно для того, чтобы предупредить с его стороны такие действия, которые вредны для других людей, – личное же благо самого индивидуума, физическое или нравственное, не составляет достаточного основания для какого бы то ни было вмешательства в его действия. Никто не имеет права принуждать индивидуума что-либо делать или что-либо не делать, на том основании, что от этого ему самому было бы лучше, или что от этого он сделался бы счастливее, или, наконец, на том основании, что, по мнению других людей, поступить известным образом было бы благороднее и даже похвальнее[1].
Этот отрывок может быть по-разному истолкован. Доводы Милля должны учитывать тот факт, что государственные организации (не говоря уже о частных) устанавливают действующие по умолчанию правила, и это будет проявлением власти. Милль не упоминает правила по умолчанию, но я полагаю, что они вполне согласуются с его взглядами. Разумеется, такие правила не диктуют, как поступать. Но архитекторы выбора часто создают действующие по умолчанию правила на основании того, что это поможет людям принять именно те решения, которые сделают их счастливее или принесут еще какую-то пользу, – и поступить так будет благороднее или похвальнее. Будет ли такое объяснение аргументом против этих правил – и в защиту активного выбора? Это требует серьезных размышлений, а не просто лозунгов.
Милль предложил несколько аргументов в защиту своего знаменитого принципа о предотвращении вреда другим, но самый важный из них (и наиболее подходящий в нашем случае) таков: никто, кроме самого человека, не может знать, что для него лучше. По мнению Милля, проблема стороннего наблюдателя, включая представителей власти, заключается в недостатке нужной информации. Милль настаивает, что «благосостояние каждого индивидуума ближе всего касается его самого» и что «каждый, самый даже обыкновенный человек, как мужчина, так и женщина, имеет несравненно более сильные средства, чем кто-либо, к познанию того, что для него есть благо». Когда общество заинтересовано в том, чтобы его взгляды преобладали над взглядами индивидуума, оно действует на основе «общих предположений», которые «могут быть совершенно ошибочны, а если не ошибочны, то они легко могут быть применены совершенно некстати в таких случаях, к которым совершенно непригодны». Милль утверждает, что если цель – заботиться о том, чтобы люди жили хорошо, то лучшим решением для правительства будет позволить людям самим выбирать свой путь.
Нельзя отрицать, что позиция Милля весьма привлекательна чисто на интуитивном уровне. Но правильна ли она? Вопрос носит преимущественно
Милль Дж. С. О свободе // О свободе: антология мировой либеральной мысли (I половина XX века). – М.: Прогресс-Традиция, 2000.
