глаза, попытался вновь уснуть, но не смог. Картины обретали четкость и реальность, окатывая давним ужасом. Если прошлое таково, стоит ли пытаться оживить его вновь? Может быть, он сам хотел позабыть?
Но и просто лежать без сна было уже не в мочь. Томило смутное беспокойство, неясный призыв. Вволю поворочавшись, он, наконец, выбрался на вольный воздух. Оставив позади опустевший, погасивший огни поселок, поднялся по склону и подставил лицо прохладному ветерку с моря.
Отсюда была хорошо видна часть бухты и снежно-белый Морской Палец на ней. Луна едва просвечивала сквозь белесую завесу облаков, и редкие лучи играли на волнах, четко отделив гладь воды от темной ленты берега. Менгир мерцал собственным перламутровым свечением, стекавшим с его граней словно струйки тумана. Даже волны, лижущие его непроницаемо черное подножие, искрились тем же неземным сиянием.
Посреди бухты возвышался родной брат стоячих камней из сна. И от него тоже шел призыв, едва различимый голос, зовущий, молящий, обещающий.
На плечо юноше опустилась легкая морщинистая рука. Но он не вздрогнул, словно ожидал этого. Рядом, опираясь на свой костыль, стоял старик – хранитель племенной землянки.
– Что, сон сбежал? – спросил он, глядя на каменного исполина.
Зоул молча кивнул.
– В такие ночи я тоже слушаю его. Сильнее всего это, когда луна полная. Ведь ты тоже слышишь? – мудрый вопросительно глянул на юношу и тут же сам ответил, – слышишь, знаю.
Старик, крякнув, опустился на траву, положив палку-посох на колени. Юноша сел рядом. Некоторое время оба молчали. Безмятежность летней ночи разливалась вокруг. Вкрадчиво шипели волны, вползая на берег, шептались подсыхая травы. Потом Зоул спросил, заворожено следя за игрой воды и света.
– Откуда он здесь, мудрейший?
– Разное говорят. – Старик помолчал, что-то припоминая, потом полушепотом, опасаясь нарушить таинство тишины, продолжил: – Южные племена верят, что он поднялся из пучины на спине вечного краба вместе с юной землей. Наши старейшины знают, что это осколок от скорлупы яйца Пернатого предка. Им он отметил место, где впервые ступил на наши берега. А рыбаки с полночных островов рассказывают, что очень давно у морского хозяина, Великого Ящера, был сын от земной женщины полуденных племен. Хоть и был он великаном небывалой силы, но на половину смертным. Одно только получил в наследство от отца: власть повелевать бурями, волнами и ветрами морскими. Старый ящер давно ушел в неведомые глубины и не вмешивался в дела верхнего мира. Тогда сын его возомнил себя владыкой вод и побережий. Подчинил приморские племена, требовал дани и красивых девушек себе в жены. Долго правил, стало ему скучно. Пошел на полночь. Было то еще до рождения Пернатого, в землях наших жили лишь птицы да звери. Здесь, на диком берегу, встретил великан девушку небывалой красоты. Сидя к нему спиной, полоскала она в волнах прибоя огненные
