пока не убедился в бесполезности этого занятия. Я присел на лавочку возле крыльца, чтобы перевести дух.
– Схожу за дворником, – сказал Броня. – Помер, поди, наш мастер.
Вдруг дверь открылась, вышел Рухомовский, нечёсаный, небритый, в мятой испачканной рубахе.
– У меня «казёнка» закончилась, – грустно сказал он и сел рядом.
– Тебе не водка нужна, Израиль, – сказал я. – Тебе нужна веревка и мыло. Броня может сбегать в соседнюю лавку. Если ты не хочешь жить, зачем откладывать встречу с Всевышним?
Рухомовский по-детски всхлипнул:
– Я же гений. Как она этого не поняла?!
– Гениев никогда не понимают, – сказал я. – Гениев оценивают по результатам, а не по их беспутной жизни.
– Вы всё про деньги, – сказал Рухомовский. – Неужели вам мало?
– Мало, много, всё относительно в этом мире, – сказал я. – А вот ты упускаешь уникальный шанс сделать действительно знаменитую вещь, единственную в мире. Твоё авторство, конечно, останется анонимным, но ты-то будешь знать, что это сделал ты.
– Что вы хотите, чтобы я сделал? – сказал Рухомовский.
– Нет, Борис. Сначала в баню, потом ты неделю не пьешь и только потом поговорим.
Через неделю помятый, но трезвый Рухомовский сидел в доме Брони и внимательно изучал «Русские древности» И. Толстого и Н. Кондакова, атлас к «Древней истории» Вейссера, репродукции щита Спициона, хранящегося в Лувре, и литографии гравюр Джулио Романо с фресок Рафаэля, которые я привёз.
– Задача наисложнейшая, – сказал я. – Тиару будут оценивать лучшие эксперты Европы. Радует лишь то, что у античных авторов описания подарка скифскому царю отрывочны и исполнены эпитетов: неподражаемая, великолепная и так далее, никакой конкретики. Если всё пройдет удачно, ты задашь новое слово в изучении древнегреческого искусства.
– У меня не хватает знаний, – сказал Рухомовский. – Я чувствую себя жалким уродцем перед встречей с исполином.
– Если хочешь, я командирую тебя в Петербург, в Академию художеств. Расходы немалые, но дело того стоит.
– Не надо, – сказал Рухомовский. – Вы просто меня не торопите, не задавайте никаких сроков. Мне надо вжиться в историю.
– Хорошо, – сказал я. – На том и порешим. Борис, ты получишь за эту работу десять тысяч рублей. На эти деньги ты можешь уехать на любой край света, хоть к папуасам, жить безбедно и как душа пожелает. Твоя жизнь только начинается.
НЬЕВЕКЕРК. Я – граф Артур де Ньевекерк, генеральный директор Императорских музеев Франции. Я происхожу из старинного аристократического рода. Мой далёкий пращур выдвинулся при подавлении Жакерии, за что Карлом Злым был удостоен должности сокольничего, а впоследствии – старшего постельничего. Моя семья прошла вместе со страной все изгибы и выверты великой истории Франции. Во времена Католической Лиги в ней были и сторонники герцога де Гиза и убежденные
