сплевывает на пол.
– Меня – увольте! – говорит он и направляется к выходу. – В вашем идиотическом шоу участвовать не желаю, – Овнин громко хлопает дверью и скрывается.
Стессель цедит сквозь зубы:
– Рупор дерьмократии изволил удалиться. Тоже мне, птица. Мирюсь. Но до поры, до времени ведь. Лопнет терпение мое, и подрежу крылышки-то, ой, как подрежу.
Я снова подначиваю:
– Ты, Эдгар, на всё горазд. Кроме одного: за двенадцать лет так и не смог сделать жизнь народа достойнее.
– А это мы сейчас увидим и услышим, – хихикает Стессель. – Как говорится, глаз народа – глаз Божий. Народ уж близок, грядет твой час расплаты.
– Думаешь, боюсь, да? – спрашиваю, с прищуром разглядывая губернатора. – А вот и нет! Иду я сам толпе навстречу!
Выскакиваю из помещения. Вижу разъяренных старух. Уже издали кричу им:
– Остановитесь, дурочки!
Председатель женсовета, оглядываясь на ведомых, почему-то жалким голоском, похожим на голос председателя правительства области, пищит:
– Не слушайте! Он – провокатор! И большой баламут!
Я в ответ громко хохочу.
– Ха-ха-ха! Самый большой баламут в области – это ты. Баламут и демагог! Послушайте, что я скажу, – это я обращаюсь к толпе.
Толпа сбавляет бег, но напор ее не ослабевает. Самая разгоряченная бабонька кричит:
– Так, это ты виновник всей бучи?! Бабы, давайте разберем его на кусочки и по кусточкам раскидаем!?
Толпа, тяжело дыша, надвигается.
– Кого вы защищаете, кого? Вы, получающие скудную пенсию, на которую прилично жить невозможно, идете защищать человека-обманщика, человека жирующего? Вам обещана прибавка к пенсии в двести пятьдесят рублей, в то время как Стессель для себя сделал прибавку к своей зарплате в пятьдесят тысяч рублей сразу.
Услышав эту цифру, остановилась одна сморщенная старушонка.
– А не врешь?
– Сами можете спросить.
– Стоп, бабы! – машет сухонькой ручонкой старуха. – Надо разобраться.
Толпа останавливается, но продолжает полыхать жаром. Председатель женсовета, не замечая, что за ней уже никто не следует, продолжает столь же ретиво бежать и что-то лозунгово кричать.
Благоприятный момент и я им пользуюсь.
– Согласитесь, бабы: губернатор – не президент Америки, даже не президент России.
Старушонка чешет в затылке.
– Чего ты мелешь? Зачем приплетаешь Америку? Причем тут она?
– А притом! – кричу громко, чтобы услышали даже в задних рядах. Зарплата президента самой богатой и самой могущественной страны всего сто тысяч долларов…
– Ничего себе, – старушка качает головой, пытаясь в голове, видимо, перевести на наши деньги. – Много получается.
– Совсем
