style="font-size:15px;"> – Что там у вас? – оживилась Аманда.
Молодая женщина вошла в кухню, закрыв за собой дверь.
– Адам Хамфри был студентом Технологического института Джорджии, – сокрушенно сообщила она. – Он живет в Тауэрс-холле в университетском городке.
Аманда рубанула кулаком воздух.
– Вот он, ваш шанс!
– Позвоните в охрану городка, – обратился Уилл к Фейт. – Пусть проверят комнату.
– Я это уже сделала, – ответила она. – Дверь заперта, но в комнате никого нет. Мне дали номер, по которому я должна позвонить, когда мы туда приедем. Декан хочет проконсультироваться с юристом, прежде чем предоставить нам доступ в комнату. Правда, он говорит, что это всего лишь формальность.
– Дайте мне знать, если понадобится судья. – Аманда взглянула на часы. – Уже почти четыре. Я опаздываю на совещание у мэра. Позвоните мне, как только что-нибудь узнаете.
Уилл направился к выходу и тут сообразил, что у него по-прежнему нет машины. Аманда прислонилась к кухонному столу, ожидая, пока он выполнит ее распоряжение.
– Я могу подежурить возле дома Александров, чтобы узнать, поручали ли родители кому-нибудь присматривать за Кайлой, – предложила Фейт.
Уилл представил себе комнату Адама Хамфри и все бумаги и записи, список которых ему предстоит составить, все ящики и полки, которые придется осмотреть.
– Вы едете в Тех со мной, – кивнул он Фейт.
Удивление на ее лице быстро сменилось настороженностью.
– Я думала, что выполняю только грязную работу.
– Так и есть. – Уилл открыл дверь, которую она совсем недавно закрыла. – Поехали.
Глава 3
В технических характеристиках «Мини-Купера», который водила Фейт, утверждалось, что передние сиденья свободно вмещают пассажира или водителя ростом свыше шести футов. Как и во всем остальном, все решали несколько дополнительных дюймов, и Фейт вынуждена была признать, что испытывает немалое удовольствие, наблюдая за тем, как мужчина, который помог лишить ее мать работы, неловко пытается втиснуть свое длинное тело в ее машину. В конце концов Уилл отодвинул сиденье назад, так что оно едва не уперлось в заднее окно, и забрался в салон.
– Все в порядке? – спросила Фейт.
Уилл огляделся. Его рыжеватые, аккуратно причесанные волосы задевали стекло панорамного люка. Фейт он напомнил суслика, высунувшего голову из норы.
Он коротко кивнул:
– Поехали.
Она выжала сцепление, Уилл потянулся к ремню безопасности. На протяжении нескольких месяцев при мысли об этом человеке Фейт испытывала столь острую ненависть, что ей хотелось вырвать, чтобы избавиться от его вкуса у себя во рту. Эвелин Митчелл практически не делилась с дочерью подробностями внутреннего расследования, но Фейт видела, как отразились на ней бесконечные и беспощадные
