style="font-size:15px;"> Она произнесла эти слова, и это, казалось, принесло ей какое-то странное облегчение. Ни один из них не услышал, как дверь в переднюю приоткрылась.
– Готова ли ты к отъезду, дочь моя?
У двери стоял Забаай бен Селим, великодушно улыбаясь.
С виноватым видом они отскочили друг от друга. Залившись краской, Зенобия сказала:
– Я должна переодеться, отец.
– Нет! – возразил Оденат. – Я верну тебя в твой дом на носилках. Я не хочу, чтобы ты ехала, выставляя на всеобщее обозрение голые ноги.
К удивлению Забаая бен Селима, Зенобия наклонила голову в знак согласия и подошла к нему.
– Тогда я готова, отец.
Военачальнику бедави осталось только сказать:
– Баб приедет позже вместе с твоими вещами, дочь моя.
Но Зенобия уже прошла мимо него и вышла за дверь.
– Сегодня поздно вечером я пошлю тебе известие относительно даты свадьбы, мой кузен, – сказал князь.
Военачальник бедави кивком выразил свое согласие и вышел из комнаты следом за своей дочерью.
Перед самым закатом в храме Юпитера высший жрец зарезал чистокровного белого ягненка. Пристально осмотрев дымящиеся внутренности, он объявил, что наиболее благоприятное время для свадьбы наступит через десять дней. Получив это известие от княжеского посланника, Забаай бен Селим улыбнулся про себя. Он подумал о том, какие обильные дары, должно быть, преподнес храму Оденат, чтобы получить столь желанное заключение по поводу даты своей женитьбы.
На следующий день о предстоящем торжестве объявили публично, и граждане Пальмиры восприняли это известие с восторгом.
Однако во дворце римского губернатора Антоний Порций Бланд, который все еще был представителем империи, принял эту новость не столь радостно.
– О, черт! – сказал он своему посетителю раздраженным голосом. – Я надеялся, что он так и будет довольствоваться своей маленькой наложницей-гречанкой. Если бы он умер, не имея законного наследника, Рим мог бы полностью и беспрепятственно завладеть этим городом.
– Но ведь мы и так владеем им! – возразил губернатору его посетитель.
– До тех пор пока у Пальмиры есть законный правитель, всегда будет существовать возможность восстания, – возразил Антоний Порций.
– Я пришел к выводу, что Оденат абсолютно лоялен по отношению к Риму, – последовал ответ.
– Ах, он-то лоялен! Его невеста – вот кого я боюсь! Что за мегеру он выбрал, Марк Александр! Это Зенобия бат Забаай, наполовину александрийская гречанка и египтянка, а наполовину – дикарка-бедави. Один галльский наемник четыре года назад убил ее мать, и с тех пор она страстно возненавидела римлян.
– Ничего удивительного! – пробормотал его собеседник.
– Ты не знаешь эту девицу! – возразил губернатор. – Она сидела рядом с негодяями, виновными в этом преступлении, и больше восемнадцати часов наблюдала, как
