к графу и привлекла его к себе. – Спасибо, Патрик, мне так понравилась наша прогулка!
– И мне тоже, любовь моя, – ответил он, а потом наклонился и нежно ее поцеловал.
Катриона взяла его руку и положила на свой выступающий живот. Когда он почувствовал, как в ее чреве шевельнулось дитя, лицо его осветилось недоверчивым восторгом. Катриона засмеялась:
– Да, любимый! Мой Джеймс – сильный и здоровый малыш!
Она сказала «мой», а не «наш». Патрик про себя обиделся, но попытался не показать этого и бодро сказал:
– Наш Джеймс, Кат. Он и мой сын.
– Нет, мой, лорд Гленкерк. Вчера я вам это уже сказала. Малыш мой. И ваш внебрачный.
Патрик встал.
– Спокойной ночи, – сказал он тихо и вышел. Граф почти уже готов был уступить. Катриона понимала это. Она отлично знала, что Патрик хотел ее, и не только из-за ребенка. И она не возражала, чтобы он желал ее тело, ибо она так же сильно желала его. Но до тех пор, пока Патрик не отдаст то, что должен, и не осознает свою неправоту, жить с ним она не сможет. Катриона заснула, размышляя о том, сколько же времени еще пройдет, пока граф признает поражение.
А пока она спала, Патрик узнал от своего дядюшки весьма любопытную новость. Утро аббат провел в библиотеке, ожидая возвращения племянника с племянницей. Он был чрезвычайно доволен собой, полагая, что его беседа с Катрионой уже начала приносить плоды. Когда Патрик вошел в библиотеку, Чарлз Лесли спросил:
– Итак, племянник! Когда я совершаю брачный обряд?
– Пока рановато, дядя. Она еще не готова принять решение.
– Господи! Что же она хочет?! Ты понимаешь ее? Я уже перестал.
Патрик засмеялся:
– Думаю, что уже понимаю ее вполне. Она не хочет, чтобы с ней обращались как с движимым имуществом.
– Чепуха, – отрезал аббат. – Что же такое женщина, как недвижимое имущество? Ведь даже еретики-протестанты с этим соглашаются.
– И тем не менее, – продолжал Патрик, – она хочет, чтобы с ней обращались как с равной, и убеждена, что ни А-Куил, ни капиталовложения, оставленные ей бабушкой, не должны были включаться в ее приданое. Кат хочет, чтобы они были возвращены, и заявляет, что не выйдет за меня до тех пор, пока не получит их.
Аббат минуту подумал и сказал:
– Бабушка действительно считала, что каждой женщине нужно чем-нибудь владеть, поэтому она и позаботилась, чтобы все ее внучки и правнучки, родившиеся до ее смерти, получили в наследство как небольшую собственность, так и определенные капиталовложения. Сумасшедшая мысль! Никакой судья не согласится поддержать такую чепуху! И если лорд Грейхевен включил А-Куил с капиталовложениями в приданое Катрионы, то они, конечно же, твои.
Слушая пространные рассуждения дядюшки, Патрик внезапно понял всю их несправедливость.
