таится какая-то занятная история, – подумала Елизавета, – но не стоит доверять ее ушам придворных сплетников. Пусть они теряются в догадках».
– Пойдем, Гленкерк, я хочу послушать об этом наедине.
Оставив двор, королева, идя впереди графа, вошла в небольшую приемную.
– Без церемоний, граф! Садись.
Елизавета села и налила два стакана вина.
– А теперь, Гленкерк, – продолжала она, подавая напиток, – объяснись.
– Когда нас обручили, Кат было четыре года, а мне тринадцать. Так прошло одиннадцать лет.
– Кат? – удивленно переспросила королева. Патрик улыбнулся.
– Катриона, ваше величество, это по-гаэльски Катерина.
– Так, – нетерпеливо произнесла Елизавета. – Но почему же получилось, что твоему браку два года и твоему сыну столько же?
– Произошло недоразумение, и она убежала за три дня до свадьбы.
Глаза королевы озорно сверкнули.
– Ты получил упрямую девицу, а, милорд?
– Да, мадам, именно. И я почти целый год не мог ее нигде разыскать.
– Надо уж было постараться разыскать ее как-нибудь пораньше, Гленкерк, раз она понесла твоего ребенка.
Патрик засмеялся.
– Сначала она пряталась у преданных слуг, ушедших на покой, а затем в горах, в небольшом особняке, который принадлежал еще ее бабушке. Там я ее и нашел, и все было бы хорошо, если бы…
Королева прервала его:
– Уверена, ты совершил какую-нибудь огромную глупость.
– Да, – признался граф, – и она снова убежала. В Эдинбург, где мой брат с женой как раз собирались во Францию. Она сумела заговорить зубы Фионе, и та позволила ей остаться в их доме без ведома Адама. Фиона рассчитывала, что Кат быстро одумается и вернется ко мне. Но на Новый год она обнаружила, что та все еще прячется в Эдинбурге, а до рождения малыша оставалось всего около двух месяцев. И тогда жена брата написала мне. Мы с дядюшкой сразу же ринулись в Эдинбург. Мы с Кат выяснили отношения, помирились, и дядюшка, состоящий аббатом гленкеркского аббатства, нас повенчал.
– Держу пари, Гленкерк, что тебе пришлось нелегко, – усмехнулась королева.
– Нелегко, – согласился он.
– А когда родился твой сын?
– Примерно через час после брачного обряда.
Елизавета, во время разговора потягивавшая вино, принялась громко хохотать и хохотала до тех пор, пока из глаз у нее не брызнули слезы. От смеха у королевы перехватило дыхание, она поперхнулась вином и закашлялась. Не долго думая Гленкерк встал, нагнулся и похлопал ее по спине.
Когда королева наконец отдышалась, то сказала:
– Надеюсь, милорд, ты привез свою дикую девицу, ибо я желаю с ней познакомиться.
– Привез, ваше величество, и также привез мою мать, леди Маргарет Стюарт Лесли. Надеюсь, вы примете их обеих.
– Приму,
