прелестные груди.
– Я безумно скучал по тебе, – прошептал граф, наслаждаясь исходившим от жены теплом. Кат поуютнее устроилась рядом с ним, благодарная за то, что он вернулся, и надеясь, что он сумеет уберечь ее от новых посягательств короля.
Патрик приподнял голову.
– Для чего ты одевалась? – спросил он.
– Очередной проклятый маскарад в честь датской невесты, – ответила она.
– Думаю, что, приняв во внимание мой приезд, Джеми без нас не заскучает.
Патрик стянул с нее юбку. Лицо Катрионы осветила улыбка, и она заключила мужа в свои объятия.
Но Джеймс Стюарт заскучал.
– Не вижу Гленкерка с женой, – заметил он с безразличным видом своему кузену графу Ботвеллу. – А Патрик сегодня вернулся из Мелроуза.
– Меня это не удивляет, – отвечал Ботвелл. – Полагаю, что Гленкерк затащил жену в постель. Если бы она была моя, а я бы неделю отсутствовал, то я так бы и поступил. – Он плутовски ухмыльнулся. – Самая добродетельная женщина при дворе! Жаль, ваше величество, а?
– Учитывая нравы большинства придворных дам, – почему-то резко сказал король, – думаю, что леди Лесли вносит свежую струю. Я намереваюсь сделать ее дамой спальни моей супруги.
«Ох-хо-хо! – подумал Ботвелл. – Кузен Джеми явно заинтересовался прекрасной графиней. Но как искусно он скрывает свое вожделение! Держу пари, что только я, знающий его как облупленного, заметил это». Граф довольно усмехнулся про себя. Поскольку Джеймс Стюарт проявлял ласковую привязанность к окружающим – а это оказывались большей частью мужчины, – то его считали гомосексуалистом. Грубая правда, однако, заключалась в другом – просто король с младенчества привязывался к каждому, кто был рядом. Стюарты были любвеобильны. Но до недавнего времени не находилось рядом с монархом достойной женщины, на которой он мог остановить свое внимание.
В романтическом порыве Джеймс наполовину уже заставил себя влюбиться в свою белокурую невесту из Дании. Но Ботвелл знал, что королю требовался кто-то именно сейчас. И если этой «кто-то» оказалась графиня Гленкерк – что ж, прекрасно. Она не была честолюбива и не плела интриг. Однако граф не думал, что королю светили какие-нибудь надежды. Дама казалась вполне довольной своим красивым, любящим, хотя и скучноватым мужем. Действительно жаль. Катриона Лесли выглядела роскошным созданием, явно предназначенным для любовных утех. И Ботвелл сомневался, пробудил ли ее Гленкерк вполне.
А Джеймс Стюарт тяготился присутствием на этом вечере. Когда он смог удалиться, не вызывая неприличных толков, то так и сделал, позволив церемонно уложить себя в постель. Затем он вызвал своего прислужника. Этот парень не имел цены, поскольку был немым, но не глухим. Его звали Барра, и он знал все секреты короля.
– Я буду в тайном коридоре, – сказал Джеймс. – Запру дверь изнутри. Твой ключ у тебя?
Барра поднял свой ключ.
– Хорошо.
