апартаменты, которые лишь оттеняли красоту их владелицы. Недавно она приобрела в Париже несколько предметов мебели, отделанных позолотой, после чего повелела снять всю старую драпировку и заменить ее шелком соломенного цвета, так что комната, прежде бывшая бледно-розовой, теперь лучилась всеми оттенками светло-желтого и палевого. Сама же она надела платье из атласной парчи с огромными корзинами-обручами и нижнюю юбку, расшитую гирляндами. Волосы ее были уложены в высокую прическу pouf aux sentiments[25] с закрученными перьями, за каждое из которых она отдала по пятьдесят луидоров у Бертен[26], и благоуханными розами, искусно размещенными здесь и там в этом высоком напудренном сооружении. Подобная прическа моментально стала предметом жгучей зависти нескольких честолюбивых дам, а миссис Монтегю-Дамер[27] заставила позеленеть от злости. Она тоже решила следовать французской моде и справедливо рассчитывала на всеобщее восхищение. Но по сравнению с великолепной pouf aux sentiments ее собственная прическа chien couchant[28] выглядела жалкой и нелепой, испортив признанной красавице все удовольствие от вечера.
Публика в гостиной собралась изящная и утонченная: тем, кто одевался дурно или старомодно, не было места в доме леди Мэссей, хотя двери его всегда были распахнуты настежь для таких оригиналок, как леди Амелия Придхэм, полнотелой и острой на язык дамы, которая уже сейчас выстраивала перед собой столбиками золотые монеты. Находились и те, кто недоумевал, отчего она бывает на Хартфорд-стрит, но леди Амелия, помимо исключительного добродушия, отличалась еще и истинной страстью к бассету[29].
Нынче вечером играли как раз в бассет, и за большим круглым столом свободно разместились человек пятнадцать. Банк держал лорд Летбридж, и именно он сделал столь поразительное объявление. Выплачивая выигрыш очередному счастливчику, он произнес с едва уловимой зловещей ноткой в голосе:
– Что-то я не вижу сегодня Рула. Очевидно, новоиспеченный жених ходит на задних лапках на Саут-стрит.
Сидящая напротив леди Мэссей быстро подняла глаза от карт перед собой, но ничего не сказала.
Один из макарони[30], молодец в огромном ступенчатом парике, щедро посыпанном синей пудрой, с тонким, нездорового цвета лицом, вскричал:
– О чем это вы?
Лорд Летбридж на мгновение задержал взгляд своих жестких карих глаз на лице леди Мэссей. Затем он чуть повернулся, чтобы взглянуть на озадаченного макарони, и с улыбкой заметил:
– Вы хотите сказать, что до сих пор ничего не знаете, Кросби? Уж кому-кому, а вам полагалось бы быть в курсе дела.
Его обтянутая атласом рука лежала на столе, а крепкие пальцы сжимали колоду карт. Свет свечей в огромном канделябре, висевшем над столом, искорками отражался в драгоценных камнях, утопавших в пене кружев
Прическа, изобретенная во времена Людовика XVI. Волосы (причем как свои, так и заимствованные) укладывались в высокую башню, которую украшали медальонами, портретами, цветами, веточками и пр.
Роза Бертен (настоящее имя Мари-Жанна) (1747–1813) – знаменитая французская модистка и портниха Марии Антуанетты. Стала первой законодательницей моды и, как сейчас сказали бы, дизайнером одежды.
Элизабет Монтегю (1718–1800) – социальная реформистка того времени. Помимо всего прочего, прославилась еще и тем, что в 1790 году спасла собственного четырехлетнего племянника из рук банды трубочистов, и с тех пор 1 мая празднуется как День трубочиста на Портмен-сквер, где раньше стоял ее дом.
Старинная французская карточная игра. Бассет очень напоминал игру в кости или рулетку, но при этом использовались карты.
Английские франты 1760–1770‑х годов, в правление Георга III. Макарони подражали итальянским и французским стилям: отсюда и их прозвище (на манер современного «макаронники»). Английские приверженцы итальянской моды в XVIII веке увлекались пастельными тонами в одежде и смело сочетали разные типы орнамента. Они также стали использовать для повседневных выходов такие атрибуты придворного костюма, как шпаги у пояса, высокие надушенные парики, открытые жилеты и перчатки с отворотами, красные каблуки. Все это скандализировало городскую публику, непривычную к подобной экстравагантности в общественных местах.
