если мне не продадут?
– Тогда скажи, что мне покупаешь. Кто же откажет?
– Так с меня вообще денежку не возьмут.
– А ты скажи по-другому, если не продаст. И вообще, чего ты тут раскудахталась? Я хлеб выбрал. С монеткой мы все решили. Беги отсюда. – Я махнул руками с зажатыми булками. Рата засмеялась от зрелища и помчалась по переулку.
Вот и славно. Я вновь осмотрел свой двор. Три дома на Т-образном перекрёсте. Живу как затворник, без соседей и вообще какой-либо жизни. Хотя район тихий – не отнять. Повернувшись к двери, увидел сидящего ворона с седой головой. Птица сидела на козырьке и смотрела на меня. Показав ей язык, я пошел завтракать. Однако мою трапезу прервали на самом интересном месте – стоило только разогреть остывшую еду, как в дверь постучали. Я чертыхнулся и пошел к двери, отпер ее и слегка завис. Брат Рон стоял на моем крыльце. Но в замешательство меня ввел не надоедливый монах, а его вид. Я явственно видел крест их веры на его груди. Неяркий свет исходил чуть ли не изнутри монаха. Монах тоже смотрел на меня. А потом осенил себя святым знамением, отчего исходящий от него свет стал в разы ярче. Мерзость какая. Я прикрыл лицо рукой и отошел вглубь дома.
– Она заходила? – тихо спросил Рон, не решаясь входить внутрь.
– Не знаю. Снилась всякая гадость. Ты чего там застрял? Входи.
– У тебя нет власти надо мной! Исчадие зла! – возвестил мне монах и вошел в дом, словно только что ничего не произошло. – Опять готовишь всякую мерзость…
– Конечно, – кивнул я и закрыл дверь. – Присаживайся, угощайся…
Приготовив еще немного еды, я чуть не начал убивать, прямо при монахе, когда в дверь вновь постучали. Раздраженно я отпер дверь и посмотрел на шамана, что держал на вытянутых руках плетеную тарелку с едой.
– Все знаю, не вовремя. Искупаю свою вину.
Я выдернул тарелку из его руки и пригласил его в дом.
– И ты заходи… Учись, Рон, он хотя бы с подарками, – крикнул я внутрь комнаты.
– Никогда святой человек не принесет дар темному отродью! – раздалось мне в ответ.
– А вы, я смотрю, все еще ладите? – прищурился Ига.
– А куда мы друг от друга денемся? Работаем вместе, жрать он ко мне повадился ходить.
– Это лучше, чем вражда с церковниками. Ты как после ночи? Меня духи несколько часов тиранили. Смерть на улицах, смерть у палача, холодно… И прочий бред.
– Хватит обсуждать свои темные дела. Еда стынет! – привел нас к порядку брат Рон.
Мы сели за стол, и мне, наконец, удалось немного перекусить. Голод на меня напал нешуточный. За едой я заметил изменения и в шамане. Руки шамана излучали неясные мне серые линии, что словно сканировали все, к чему он прикасался, подобные линии были и у его глаз. Однако монах с его регулярными восхвалениями Тира бесил меня куда сильнее. Каждый раз как факел вспыхивал и еще долго излучал этот противный свет. Говорить о том, что со мной произошло, монах запрещал, но и так было ясно,
