штука хорошая, но дорогая. Мы распрощались, и я уже спокойно закончил уборку. Надо готовиться к рабочему вечеру.
Я стоял посреди комнаты в полном облачении и конкретно «тупил», глядя на косу. Нестыковка. Ножны на спине для меча. Меча нет, коса есть. «Я схожу с ума», – пришла умная мысль в мою больную голову. В следующие минут сорок я перешивал ножны, распарывал их, сшивал заново. В итоге сделал три петли для косы. Примерил. Жуть. Я и до этого внушал только страх, а теперь и вовсе рыцарь смерти. Коса торчала над моей головой примерно на полметра по дуге, а ее древко торчало снизу до колен. Неудобно жутко, но смотрится колоритно. В дверь я прошел раза со второго, хоть в руках неси… оружие смерти.
Люди на площади оценили мой новый девайс и теперь отступали подальше. Вдруг упаду да проткну глупую голову, нечаянно. На эшафоте скучали трое монахов и двое связанных пленников. Пленники просили помиловать их, мол, бесы попутали, демоны души захватили. Я посмотрел на эту пару. Тьма была внутри каждого из них, особенно на руках. Изверги как они есть. Без гнева и пристрастия. Я поднялся на эшафот и сказал свою речь. Дальше… А что дальше? Рабочие будни, что о них говорить? Работа выполнена, принята и занесена в отчет. Миловать двух душегубов никто не собирался, и дурных в толпе не нашлось. А я задумался, что мне повезло с рабочим местом. Тела убирал не я, вонь дерьма нюхать не надо. Убил и свободен. Пара монахов с небольшой опаской оценили мою косу и черное сердце. Рона среди них не было, поэтому было скучно.
На обратной дороге на меня сел ворон. Отоспался, видимо, протрезвел. Шли мы молча. Люди уходили с нашего пути, поэтому все прошло спокойно. Моя слава убийцы шла впереди меня. Хлебну я, наверно, от этого, да не раз. Но меня почему-то это не сильно беспокоило, в отличие от известий шамана…
Когда солнце село, а я закончил свой дикий эксперимент с зельеварением, я понял, что монах – мой личный бич. Я только снял небольшой котелок с огня и понюхал горячий глинтвейн, как дверь распахнулась, и ко мне зашел Рон.
– Добрый вечер, – сказал монах и сел за стол.
– Даже оскорблять не будешь? – удивился я и окунул черпак в котел.
– Не хочу. Проблемы в храме. Епископ прибыл час назад, а у нас бедлам, ничего не готово.
– Проблемы на работе – оставляй на работе. Ты в гостях, – сказал я и поставил горячий напиток перед Роном, тот обхватил кружку и стал греть руки.
– Епископ сказал, что у нас слишком много тьмы в городе. Грядет чистка частым гребнем. А я так этого не люблю. – Он отпил глинтвейн и заглянул в чашу, где плавали травы и кусочки корицы. – Это… что?
– Глинтвейн. А что значит слишком много тьмы? Он долго отсутствовал? Или это просто порядка ради? – я сел напротив и отпил варева. Фу, блин. Сладкий!
– Застыть мне в ледяной тьме! Ты не палач! Ты демон-искуситель! Что за глинтейн? Давай я найду тебе замену, иди в повара в наш храм!
– Рон, – наклонив голову, поправил я монаха.
– Прости. Кормят у нас отвратительно.
