Стас негромко произнес:
– А ваш недавний визит в «Золотой тюльпан» ты не забыл? Чем вы там в будуаре занимались на пару с «хорошим мужиком» Мартыняхиным?
– Ха! – Даже несколько подпрыгнув на стуле, шофер язвительно ухмыльнулся. – Ерунду-то не надо городить! Да, в «Золотом тюльпане» мы с Аркашей отодрали трех телок. Но там все было по доброму согласию – физической силы никто не применял. Девки отдавались добровольно!
Теперь уже Крячко, издав столь же язвительное «ха!», вкрадчиво поинтересовался:
– Может, ты еще хочешь сказать, что девчонки сами вас домогались? Да? А ты не боишься, что кто-то из них возьмет да и напишет заявление о том, что бенефициар данного торгового предприятия, пользуясь своими властными полномочиями, под угрозой увольнения, принудил потерпевшую к вступлению в интимную связь с собой и своим персональным водителем? Причем в присутствии посторонних лиц, что значительно усугубило ее и без того тяжелую моральную травму. А? Аркаши-то уже нет, бояться-то им уже нечего. А отквитаться кому-то наверняка захочется… Случись такое – я тебе не завидую. Таких красавчиков на зоне о-о-чень любят. Ах, ты владеешь тхэквондо? Ничего, на зоне на всякое тхэ найдется своя монтировка.
В комнате повисло тяжелое молчание. Толчком отодвинув бокал с текилой, шофер почти с ненавистью взглянул на безжалостного гостя и зло поинтересовался:
– Чего вы хотите?
– Того, о чем уже сказал: мне нужна вся полнота информации о последних днях жизни гражданина Мартыняхина. Что тут непонятного?
– Хорошо… – сникнув, Игорь понуро кивнул. – Мне изложить устно или письменно?
– Лучше, конечно, письменно, – Стас одобрительно улыбнулся. – Бумага, авторучка есть? Вот и отлично! Садимся и пишем сочинение: «Как я провел последнюю неделю». Чем больше подробностей, чем больше имен и фактов – тем лучше. Ты уж постарайся написать на «отлично». Двойка – сам понимаешь – оценка очень нежелательная. Вперед!
Кривясь и морщась, шофер достал из ящика стола пачку принтерной бумаги и, взяв авторучку, начал быстро выводить строчки несколько корявым, но вполне различимым почерком. Когда Игорь уже ставил под своей писаниной дату и подпись, к ним вошел Лев Гуров.
– Ну, как у нас тут дела? – спросил он, глядя на исписанные листы бумаги.
– Дела у нас идут – лучше не придумаешь! – пробегая глазами по «сочинению» Игоря, откликнулся Крячко. – Игорь, вот тут у тебя написано: «С четырнадцати до пятнадцати часов были в ломбарде «Лондонский туман», проверяли наличие товаров и качество работы продавцов». Там что, обошлось без интима? Ах, с инти-и-мом… Понятно… Ну так и надо было написать! Что ж поскромничал-то? Скольких там «осчастливили»? Двух? Ну-ну… В общем, Игорь, так! Сейчас мы берем с тебя подписку о невыезде, и ты из этого «аула» – никуда, ни ногой. Сиди и думай о вечном. Заодно молись, чтобы в органы не поступили заявления – будь то из «Золотого тюльпана», или «Лондонского тумана», или откуда-то еще.
…Когда свою работу
