давали проход, шум стихал, сменяясь растерянным шепотом, а после гробовым молчанием. Умник повернулся, почуяв неладное, и замер.
– Василич, – хрипло позвал он.
– А? – не понял капитан и заозирался. – Чего?
И тут взгляд его упал на новоприбывших. Веснушчатый Пупок поддерживал окровавленного сталкера с шевроном «Долга», болтающимся на двух нитках на плече. Долговец навалился на постового, голова его моталась, глаза были полузакрыты, изможденное лицо забрызгано кровью, куртка порвана, на одной руке не хватало двух пальцев, вместо них висели лохмотья плоти, из которых торчал омерзительно белый сустав.
– Что такое? – нахмурился капитан.
– Он из последнего отряда «Долга», товарищ командир! – доложил конопатый постовой. Молодого трясло, лицо побелело, голубые глаза горели злостью и гневом. – Он последний! – истерически выкрикнул он. – Мы проиграли!
Раненый приоткрыл глаза, запекшиеся губы шевельнулись.
– Нас разбили… – прошептал он еле слышно – и отключился.
Глава 4
С утра в лагере царило уныние. Цыган шагал к «бару», всей кожей ощущая общее настроение. Был завтрак, но мало кто пришел; большинство сталкеров бесцельно бродили между палатками, сбивались в группы и бесконечно обсуждали что-то вполголоса. Цыган пару раз слышал такие разговоры, все они были о том, что Протасов разбил последний отряд «Долга», подкрепление не придет и теперь им конец. Находились смельчаки, которые возражали, но им быстро объясняли на пальцах, как дважды два, почему генерал их разобьет. К «бару» Цыган пришел, кипя от злости.
Утро выдалось морозным, изо рта валил пар, уши покраснели от холода, нос пощипывало. Облаков было меньше обычного, из-за рваных куч часто выглядывало солнце, освещая лагерь. Цыган взял миску каши с тушенкой и сел за стол, где было больше всего людей. Там как раз шел жаркий спор между одним смельчаком и остальными. Верней, остальные в несколько голосов забивали смельчака. В числе нападающих был и Рваный. Смельчаком оказался конопатый постовой, он никак не хотел сдаваться.
– Как ты себе представляешь нападение на целый лагерь? Здесь «Долг», «Свобода» и вольные сталкеры, нас двести человек! – горячился Пупок.
– Разгромил же Протасов Южный лагерь, – возражал Рваный. Перед ним стояла алюминиевая мятая миска с едва початой кашей: свободовец был слишком занят спором, чтобы есть. – А там база-то хорошо укрепленная! Сам башкой своей зеленой подумай.
Конопатый побледнел от гнева, веснушки словно повисли в воздухе, такой прозрачной стала кожа.
– С таким настроением конечно же Протасова не разбить! – выпалил он.
– Это не аргумент, Пупок, – ухмыльнулся щербатый сталкер в «разгрузке» поверх свитера грубой вязки.
– Какие тебе еще аргументы нужны? Мы победим, чего тут еще говорить! – взвился конопатый.
Вступил еще один сталкер, долговязый свободовец с «калашом» за плечами.
– Ну вот что Протасов
